«Опасно, конечно, но кто-то же должен работать»

У меня в кабинете были маски, перчатки и антисептик. Специальных средств индивидуальной защиты у нас не было, их выдавали только тем, кто ездил на дом к заболевшим коронавирусом.

Мы в своей работе ничего не поменяли. Мы и раньше постоянно все убирали, теперь обрабатываем и дезинфицируем еще тщательнее. Единственное, что вспоминается, – как мы сами маски покупали или шили из марли. Дело в том, что в начале нам направляли какие-то маски, а потом перестали. Но для нас маски шить – дело привычное, мы их раньше все время сами шили. Возобновили поставки масок только в конце августа.

Многие сотрудники нашей больницы помогали бороться с коронавирусом. Когда случилась вспышка в Приобском месторождении, от нашей больницы туда ездили два врача общей практики и один фельдшер. Еще у нас были врач-терапевт и бригада скорой помощи, которые брали мазки у пациентов с подозрением на коронавирус. Я считаю, что медики, которые работают в коронавирусных отделениях, – герои, потому что не каждый туда пойдет, учитывая число заболевших и умерших среди врачей. У нас в больнице некоторые говорят – так они деньги зарабатывают. Мне кажется, что тут дело не только в деньгах, а в той ответственности, которую люди на себя берут.

Я бы не пошла работать в «красную» зону в силу возраста – мне больше 60 лет, и я сама в группе риска. У меня были контакты с заболевшими коронавирусом, но бог миловал, я не заразилась. Не могу сказать, что мне страшно, но я все же чувствую себя настороженно, поэтому я бы поставила вакцину, чтобы меньше переживать за свое здоровье. В любом случае, наш долг – продолжать помогать людям во что бы то ни стало. Опасно, конечно, но кто-то же должен работать.

Было устное распоряжение от руководства больницы рекомендовать прерывать беременность на ранних сроках в случае заражения коронавирусом, так как последствия заболевания на организм все же еще мало изучены. Мы следовали этим указаниям и предлагали прерывать беременность, но, безусловно, решение было – каждой отдельно взятой женщины. 

Среди наших пациентов были случаи заражения во время беременности. У нас коронавирусом переболели две беременных, и потом еще терапевты к нам женщину на консультацию прислали, у нее тоже оказался ковид. Все они перенесли заболевание в легкой форме, поэтому каких-то сильных тревог у женщин мы не заметили. Для лечения в таких ситуациях назначается только то, что можно беременным, например, «Виферон», и при необходимости некоторые виды антибиотиков.

Сейчас перед любой стационарной госпитализацией требуется сдавать мазок на коронавирус. У нас все было точно так же – на 37 неделе беременности, перед госпитализацией, все пациентки сдавали тест. Их отправляли в пансионат, где они ночевали, и там брали анализ. На следующий день были готовы результаты, терапевт их смотрел, выписывал справку, и только после этого пациенток направляли в роддом. При положительном тесте до 40-й недели было бы время полечиться.

Когда нас всех посадили на карантин, у нас в поселке было мало заболевших. Вот когда начали все открывать, тогда и начался рост случаев заболеваний. Я живу рядом с супермаркетом и иногда выходила посидеть на лавочке, подышать чуть-чуть воздухом. В начале пандемии вообще все без масок ходили, а потом я стала замечать, что из супермаркета большинство в масках выходили. В конечном итоге, в магазины вообще перестали пускать без масок. 

Конечно, в нашем поселке люди в возрасте бережнее относились к своему здоровью, чем молодежь. Даже во время карантина, бывало, смотришь в окно в воскресенье – молодежь ходит толпами, с колясками, и складывается ощущение, что им все равно, есть пандемия или нет. Мне кажется, у старших поколений все равно был какой-то страх за свои жизнь и здоровье.

Раньше врачи лучше жили, чем сейчас. Когда я начинала работать, отношение к медикам было совсем другое, да и зарплата была выше. С тех пор многое поменялось – посчитайте только количество закрывшихся участковых больниц и фельдшерско-акушерских пунктов (ФАПов). Раньше в каждой деревне был ФАП, а в селах побольше обязательно была участковая больница. Но сегодня почти ничего из этого не осталось. Сейчас снова начинают ФАПы открывать, но то, что было, уже разрушено.

У нас раньше был главный врач в поселке, он все время боролся за нашу больницу. Я думаю, ее не закрыли только благодаря ему. Дело в том, что нас хотели сокращать, у нас были такие узкие специалисты как ЛОР, гинеколог, офтальмолог и невропатолог. Обычно в участковых больницах таких специалистов нет. Но главврач продолжал бороться, да и мы письма писали, чтобы нас не закрыли. Хотелось бы, конечно, чтобы изменилось отношение к медикам со стороны государства и общества, но мне в это не очень верится.