Борис Докторов: «Коронавирусная пандемия – бесконечная, бескрайняя и многомерная»

Борис Зусманович, насколько существенно изменился ваш образ жизни в связи с пандемией? Какие эмоции вы испытывали в самом начале и испытываете сейчас?

Моя семья впервые столкнулась с новой реальностью в середине марта. На своей странице Facebook 15 марта я написал: «Нас осадил коронарный вирус… Паника, в магазинах сметаются вода в бутылках, бумажные салфетки, полотенца, туалетная бумага (надо все протирать), всякие растворы для чистки, консервы, макароны, закрываются школы, детские сады, магазины, парикмахерские… Школьники старших классов и студенты колледжей и университетов перешли на онлайн-обучение, библиотеки не работают... Нет масок (!), даже врачам не хватает… Америка оказалась неготовой к мобилизационной программе… Не здороваемся за руку, обходимся без объятий и поцелуев, сидим дома…Санта-Клара, где самая тяжелая ситуация, в 20 минутах езды от нас на юг...»

Прошло пять с половиной месяцев, и пандемия стала не просто нашей постоянной спутницей, но и весьма значимым фактором. Я живу в небольшом калифорнийском городке Фостер Сити, расположенном в 40 минутах езды к югу от Сан-Франциско. Это северная оконечность Силиконовой долины. Кто следит за развитием COVID-19 в мире, знает, что США переживают последствия пандемии тяжелее, драматичнее многих стран. И одно из первых мест в Америке по тяжести ситуации занимает Калифорния.

Образ жизни (мой и моей супруги) изменился существенно, особенно это касается обыденных вещей. У жены усложнились походы в магазины (маски, социальная дистанция, дезинфекция рук на входе). Стали требоваться длительная обработка покупок (протирка спиртом упаковок продуктов и прочее), дополнительная уборка дома, целая церемония с одеванием/раздеванием перед выходом на улицу и по возвращении.

Поскольку я работаю на «удаленке» уже более 20 лет, организация моей профессиональной деятельности практически не изменилась, но, думаю, это временно. Все будет меняться.

Личная коммуникация с окружающими сократилась до минимума, общение переместилось в веб-пространство. Причем не только с друзьями, но и с врачами. Вторая часть нашей семьи (внучка, ее мама и дедушка) живет в 15 минутах езды от нас. Я захожу к ним в дом в маске. Визит продолжается не более 10–15 минут. Если кто-либо заезжает к нам, то мы просто подходим к машине, обмениваемся какими-либо продуктами или вещами и быстро прощаемся.

Внучка последний семестр в колледже отучилась дистанционно. Документы получила по почте, выпускную встречу перенесли на неопределенное время, а по электронной почте получила сообщение о том, что принята в Калифорнийский университет в Беркли. Она уже точно знает, что первый семестр будет проходить в онлайн-формате. Привыкаем, выбора нет.

Если в семье есть заболевший, то помощь ему становится заботой всех, если кто-либо в семье потерял работу, то поиск работы и стремление понять, как жить в этих обстоятельствах, – болевая точка семьи. Если закрываются детские сады и школы, то в семье появляются новые проблемы: с кем оставить ребенка или как помочь ему в обучении.

При этом один из семи (14%) взрослых американцев сообщал, что будет избегать обращения за медицинской помощью из-за высокой температуры и сухого кашля для себя или члена своей семьи, так как опасается, что не сможет оплатить ее. 

Среди работающих резко обострились настроения, связанные с неуверенностью в экономической стабильности их семей: четверть работающих американцев боялись остаться без работы в ближайшие 12 месяцев. Распределение ответов на вопрос «Если вы потеряете работу, то как долго вы проживете, не испытывая значительных финансовых затруднений?» показывает, что в апреле 3/4 всех семей с беспокойством всматривались в будущее: не буду испытывать финансовые затруднения до недели 13%, до месяца 28%, до четырех месяцев 34%.

Как вы думаете, какие сферы жизни пандемия затронула сильнее всего? Можно ли говорить, что в определенных сферах в результате пандемии были пройдены точки невозврата? Если да, то в каких?

Я скажу, что «мирное» время еще не наступило. В разных точках страны, в разных семьях, у разных людей в той или иной мере сохраняются и опасения заразиться, заболеть, и неуверенность в завтрашнем дне в целом. Американские семьи за десятилетия привыкли жить с долгами: машина куплена в кредит, за дом надо выплачивать ипотеку, многие студенты имеют многолетние ссуды на обучение и т. д. Потому потеря работы, тем более продолжительная, а в еще большей степени – потеря бизнеса – трагедия. Пандемия многих оставила без заработка. И сложно сказать, сколько времени эта ситуация продлится и каковы будут ее последствия.

Для начала отмечу падение стоимости недвижимости во многих регионах. Семьи задумываются о переезде в штаты с более дешевой жизнью и вынуждены быстро (а значит, дешевле рынка) продавать свои дома. В моем понимании, это точка невозврата. А разве не точка невозврата, если давно было задумано, что сын или дочь, окончив школу, будут учиться в колледже, но из-за пандемии это стало невозможным? 

По мере распространения пандемии коронавируса в США все большее число американцев стали обращаться к системе бесконтактных услуг. Согласно данным Института Гэллапа, еду навынос и с доставкой на дом заказывали 44% респондентов, приобретали продукты в магазины без захода в них – 36%. За два месяца, с начала марта до середины мая, обращение к первой форме потребления выросло на 18%, ко второй – на 17%. Такие формы услуг используются чаще теми, чей годовой доход – не менее 90 000 долларов*.

Хотя карантинные меры ослабевают, большинство американцев все чаще ходят в магазины, рестораны и кафе, но некоторые по-прежнему стараются пользоваться бесконтактными формами услуг. Специалисты полагают, что многое из сложившейся за время пандемии практики закрепится и будет использоваться в «мирное» время*.

Рядом с парикмахерской расположено популярное среди тинейджеров кафе Tpumps: много видов соков со льдом и ничего более. Никаких столиков, получи свой стакан и уступи место у стойки другому. В жаркие вечера – длиннющие очереди. Кафе ненадолго закрывалось. Потом снова заработало, но на тротуаре наклеили объявления о сохранении социальной дистанции, напоминания о масках... Но очень быстро молодежь перестала следовать этим указаниям, и сейчас бизнес снова закрыт.

Несколько недель была закрыта для прихожан русская православная церковь, в которую уже два десятилетия ходит моя жена. Служба велась без молящихся, но была онлайн-трансляция. Сейчас ввели сложную систему предварительной записи для посещения службы, чтобы обеспечить социальную дистанцию. Но нет уверенности, что снова не закроют.

Мой знакомый, профессор одного из российских университетов, приехавший на лето к родным, не знает, сможет ли в конце августа вернуться на кафедру. Полная неопределенность с рейсами из США в Россию.

Как пандемические настроения людей в США связаны с их политическими настроениями?

По-моему, в конце апреля – начале мая в материалах Института Гэллапа мне начала встречаться статистика, показывающая значительные различия в суждениях демократов и республиканцев относительно негативных проявлений коронавирусной пандемии. В целом отношение республиканцев было «легким» (типа «не так страшен черт, как его малюют»). Были разговоры о том, что новый вирус не страшнее гриппа, что маски и социальная дистанция – это лишнее.

Поначалу различие во мнениях сторонников разных партий удивляло меня: казалось, что ценность здоровья – собственного и окружающих – выше, чем политические пристрастия. Оказалось, не так. 

На отношение людей к теме коронавируса влияют те или иные средства массовой информации. Прореспубликанские СМИ, следовавшие в русле излишне спокойного отношения президента Дональда Трампа к сообщениям ученых и даже разведывательных структур об опасности нового вируса, не настраивали аудиторию на соблюдение ограничительных мер, игнорировали призывы эпидемиологов, врачей, спасавших людей от малоизвестной болезни.