«Даже те, кто сидел дома, совершали подвиг»

Моя дочь – медсестра, анестезист. Она еще в детстве хотела пойти в медицину, потому что ее тетя – врач-анестезиолог, только не у нас в России, а в Чили. Они очень похожи даже внешне, и тетя всегда была примером для дочери. Когда дочь изъявила желание поступать в медицинский, мы отнеслись к этому положительно. Единственное, мы все-таки мечтали видеть в своей семье врача, но так получилось, что дочка остановилась на среднем образовании. И из нее получилась хорошая медсестра. Может быть, был бы и хороший врач, но на данный момент – медсестра.

Несмотря на то, что дочь работает шесть дней в неделю, она параллельно получила высшее юридическое образование. Тогда встал вопрос: оставаться в госпитале или же пойти по новой специальности, и она решила не бросать медицину. Есть разные призвания у людей, и, видно, у дочери – призвание быть медицинским работником, тут уж никуда. У нас в городе есть коммерческая больница, дочь туда уходила на хорошую должность менеджера, но не смогла там долго продержаться. Говорила, что не хватает эмоций, хочется реально помогать людям. В итоге она ушла оттуда, окончила курсы операционной сестры и стала присутствовать на операциях. Ей это всегда нравилось.

Дочь постоянно совершенствуется: вначале была обычной медсестрой, затем стала анестезистом, проработала в разных отделениях и затем попала в онкологическую реанимацию. Это сложная работа, в онкологии часто приходится сталкиваться со смертями, но я спокойна за ее эмоционально-психологическое состояние. Я православный, очень верующий человек, смерти не боюсь, считаю, что это переход в вечность. Моя дочь придерживается такого же мнения.

Поначалу, когда дочь пришла в больницу, то делилась практически всем. Я знала, кто лежит в отделении, с какими заболеваниями, кто ушел из жизни и так далее. Первое время она все переносила через свое сердечко. У них был один мальчик, которому требовалась донорская пересадка – то ли почки, то ли печени. Парень был совсем молод, 23 года, но он так и не получил орган. После его смерти мы ходили к нему на кладбище и долго его вспоминали. Последнее время дочка начинает немного отодвигать работу от себя, старается не привязываться к людям, которые лежат в отделении, потому что трудно переживать за всех. Это же реанимация, онкология, люди там обреченные, лишь немногие выживают.

Конечно, дочь постоянно устает. И пока нет мужа, деток, она может себе позволить работать на самой тяжелой работе. Но если вдруг появится семья, то, наверное, придется уйти оттуда, потому что невозможно растрачивать себя в больнице, а затем еще уделять внимание близким. Ведь дети и муж требуют много заботы, и любовь надо разделять на всех. Еще будет зависеть от того, кто окажется рядом. Если свекровь или мать, то они смогут оказать посильную помощь и прикрыть тыл. А если нет, тогда вся ответственность будет на дочери, и ей придется сменить работу. Отделения в больнице есть разные, и можно пойти, например, приемной медсестрой, там полегче.

В больнице у дочери огромный риск заболеть. Если вдруг забудет про двойные перчатки при работе с ВИЧ-заболевшим, нарушит технику безопасности, то может легко заразиться сама. Это довольно опасная работа. И когда дочь сказала, что их отделение превратят в «красную» зону, то никто из родных сильно не переживал, все были очень спокойны. И даже, когда у нее повысилась температура, страха тоже не было. Кстати, она с легкостью справилась с ковидом за неделю. Возможно, из-за своей работы она уже настолько устойчива к болезням, что ей все нипочем.

Дочь рассказывала, что в больнице в какой-то момент не хватало специальной одежды: масок, СИЗов и так далее. Было тревожно, что врачи выходили на работу незащищенными. Существовала еще такая проблема: когда открыли ковидные отделения, там не было санитаров, и дополнительная нагрузка ложилась на плечи медсестер. В реанимации лежали тяжелобольные люди, кто-то под ИВЛ, кто-то без сознания. Двигаться они не могли, а ухаживать за ними все равно приходилось. Чтобы пролежней не было, их надо было переворачивать, а чтобы пописали – подставлять утку. Представьте мужчину весом 130 кг, как его одной перевернуть? Обычно это делали несколько санитаров, а тут остались лишь медсестры. Дочь говорила, что все держалось на выручке и взаимопонимании: если где-то одна медсестра освобождалась, то бежала помогать другой.

Но в больнице были и положительные моменты. Например, наладили питание, и девчонкам не надо было готовить еду после тяжелой смены.

Мне кажется, даже те, кто сидели дома во время пандемии, совершали подвиг: и маленькие дети, которые ждали своих мам и пап, и бедненькие пенсионеры, которые не могли выбраться на улицу. Моей маме 76 лет, и ее охватывал ужас от того, что она не имела права выйти из подъезда.

Я уже не говорю про медиков, которые ушли в «красную» зону или остались работать на своем месте. Они – герои. Из каждого отделения забирали определенное количество медсестер, врачей, а эти отделения функционировали дальше и принимали пациентов, потому что люди продолжали болеть. И медикам пришлось взять на себя больше обязанностей и нагрузки. Моя дочка раньше выходила сутки через трое, а с пандемией стала работать чуть ли не каждый день. Она уставала, не высыпалась. А это же очень страшно: тебя колбасит, шатает, так легко можно промахнуться и в вену не попасть.

Пока человек сам не столкнется с врачом, пока не попадет на операционный стол, пока не ощутит на себе врачебное внимание, а может, наоборот, невнимание, он не может оценить работу медиков. Хотя, когда началась пандемия и стали показывать сюжеты про медсестер и врачей со следами от повязок на лице, было страшно и жутко за медиков. Потом рассказывали про огромное число людей, работающих в «красных» зонах, которых практически оторвали от семей: дали номера в гостиницах, где им пришлось жить, не разрешали видеться с детьми и мужьями. Вообще, когда мама работает в ковидной зоне, а ее дети сидят месяцами одни дома без присмотра и лишь общаются с ней по телефону, это совершенно ужасно. Хочется этим людям посочувствовать.

Но в то же время некоторые медики, к сожалению, зациклены на деньгах: они берут кучу смен, не высыпаются, перерабатывают и зачастую не могут оказывать услуги качественно. И когда начался ковид, многие пошли в «красные» зоны только из-за денег, которые платило государство.