Екатерина Бороздина: «Мы должны меньше полагаться на героизм медиков»

У нас в университете есть группа исследователей, которая занимается социологией медицины. И когда началась пандемия, у коллег сразу возник вопрос: что произойдет в поле, которое мы много лет исследуем. К тому же нам начали писать бывшие информанты-медики, рассказывать про трудности, с которыми столкнулись. Тогда многие врачи говорили напрямую, мол, что сидите, это надо исследовать. И несмотря на то что мы были перегружены курсами и проектами, все равно решили изучать медиков, борющихся с ковидом.

Наше исследование – волонтерская инициатива: в работе участвовали не только преподаватели и сотрудники, но также студенты и аспиранты. Кто-то за это время даже выпустился, но мы продолжаем поддерживать отношения в рамках проекта.

Вообще это исследование стало своеобразной психотерапией для всей группы участников: нам необходимо было что-то обсуждать и работать с ситуацией, которая сложилась во время пандемии. Просто делать это как исследователи, раз уж получилось, что мы исследователи.

Мы исходили из того, что пандемия – это экстремальная ситуация, во время которой некоторые явления подсвечиваются ярче, чем обычно. Нам было интересно посмотреть на профессионалов, их положение, понять, как работает система по оказанию качественной медицинской помощи и какие у нее есть слабые места.

Мы начали исследование в марте и взяли примерно 50 интервью с медиками. Выборка получилась весьма вариативная, потому что мы общались с медсестрами, с врачами разных специальностей, из разных учреждений и с руководителями медицинских организаций.

Наше исследование показало, что система здравоохранения – это неповоротливая машина, которая не всегда справляется в чрезвычайных ситуациях. И если бы система была менее централизованная, менее бюрократизированная, а медики были более автономными, то это положительно сказалось бы на качестве медицинской помощи.

Интервью мы закончили брать в июле, так что у нас получилось исследование первой волны. Мы думали заняться изучением и второй волны, но пока отложили. Мне кажется, должно пройти какое-то время, чтобы можно было судить об особенностях следующего этапа.

На основании наших предыдущих исследований можно говорить о двух типах восприятия медиков. Многие врачи считаются профессионалами и хорошими специалистами, но в то же время эти прекрасные доктора часто скованны бюрократическими правилами. Особенно ярко это ощущается в поликлиниках, где принимают по полису ОМС. По рассказам пациентов, походы туда обычно связаны с гигантскими очередями у кабинетов, нехваткой времени у врача, невозможностью задать уточняющий вопрос после приема, потому что надо вновь отстоять сто миллионов часов.

Недоверие к врачам возникает, когда они рассматриваются как часть этой системы и воспринимаются как бюрократы. Но если появляется возможность больше пообщаться с конкретным специалистом, выстроить менее формальные отношения со «своим» врачом, тогда медикам начинают доверять.

Я сейчас занимаюсь исследованием, посвященным прививкам, и там повторяется история про доверие к медицинскому знанию и недоверие к медицине как организации. Люди отказываются от вакцинирования, потому что не доверяют системе здравоохранения. Им кажется, что прививки – это не история про здоровье, а скорее формальная вещь, связанная с очередной отчетностью.

Когда началась пандемия, в медицинских учреждениях часто возникали организационные сложности: не хватало средств индивидуальной защиты или не было понимания, как разделить потоки пациентов. К тому же постоянно выходили новые правила и рекомендации, которые быстро устаревали, а иногда распоряжения разных инстанций противоречили друг другу.

При этом в интервью медики не только жаловались, не только рассказывали про беды и трудности, про то, как что-то сломалось и как все плохо. Часто врачи говорили, что они смогли быстро разобраться в ситуации, что сами закупили СИЗы и попытались зонировать больницы еще до того, как получили официальные распоряжения. А некоторые, как только появилась возможность, сразу же записались на работу в «красную» зону.

Думаю, для многих врачей пандемия стала способом утвердиться в качестве профессионалов, которые не боятся сложных задач.

Думаю, история про героев тесно связана с ресурсами. Насколько у разных групп медицинских профессионалов есть возможности, чтобы действительно быть героями – едва ли не сутками работать в «красной» зоне, преодолевать себя. Способность к героизму зависит от возраста, семейных обязательств, наличия заболеваний. Например, врач, которая одна воспитывает ребенка и ухаживает за пожилой матерью, не может позволить себе рисковать – идти работать в «красную» зону и быть маскулинным героем, готовым справиться со всем на свете.

Некоторые информанты прямо рефлексировали по поводу образа героя. Я хорошо помню интервью с пожилой медсестрой, которой внуки говорили: «Бабушка, ты – герой», а она совершенно не чувствовала себя героем. Ей было тяжело работать в новых условиях, у нее были проблемы со здоровьем, в учреждении не хватало СИЗов. Но она не осмеливалась поднять голос и начать вести диалог с начальством. При этом женщина повторяла, что если бы она озвучила свои проблемы, вот тогда была бы героем.

В общем, сложно говорить про героизм. Не совсем понятно, кого считать героем в первую очередь: тех медиков, которые сами вызываются работать с ковидными пациентами и успешно решают сложнейшие задачи, или тех, кто уязвим, болен, но продолжает вопреки этому выходить на работу, пусть и не в «красную» зону.

И еще я думаю, что мы должны меньше полагаться на этот героизм. Организация медицинской помощи должна быть отлажена так, чтобы героизм не требовался даже от тех врачей, у которых есть на него силы.

Мы не задавали медикам отдельный вопрос про мотивацию, но многие сами затрагивали эту тему, когда речь заходила о перепрофилировании медицинских учреждений. Некоторые информанты говорили про профессиональный долг, профессиональный интерес, про то, что они должны быть на передовой. Часть медиков даже специально переходила в другие учреждения, что работать с больными ковидом. А другие рассказывали про свои страхи, опасения и жизненные обстоятельства, которые им не давали спокойно работать в «красной» зоне. Например, кто-то боялся заразиться коронавирусом или не был уверен в своих знаниях, полученных на онлайн-курсах.

Среди наших информантов были и те, кто увольнялись или уходили в бессрочные отпуска. Их не устраивали организационные вещи: нехватка СИЗов, неадекватное переобучение или же перепрофилирование, которое администрация больницы не обсудила с персоналом. Например, человек был акушером-гинекологом, а его внезапно захотели сделать реаниматологом. Конечно, врач начинал возмущаться: у него огромный рабочий стаж, он – профессионал именно в своей области и не уверен, что сможет переучиться онлайн на другую специальность. К тому же, он опасается, что, будучи реаниматологом, совершит ошибку и последуют судебные разбирательства.

В дореволюционные времена на фоне борьбы с эпидемией холеры формировалась российская медицинская профессия, тогда складывалось понимание, кто такой врач, какова его этика. И этой весной мне казалось, что вместе с пандемией будет меняться отношение медиков к самим себе, к своей профессии.

Я предполагала, что коронавирус даст возможность профессионалам усилить свой авторитет в обществе и выстроить автономию от государственной бюрократии. И во время исследования мы видели примеры низовой солидарности: врачи организовывали чаты на тысячи человек в WhatsApp и Telegram, совместными усилиями переводили зарубежные гайдлайны, распространяли их среди коллег. А когда у медиков возникали трудности, например, им не хватало СИЗов, они были готовы отстаивать свои права на безопасную работу. Тогда у меня сложилось ощущение, что в скором времени медики будут готовы перейти на следующий уровень – начать диалог с управленцами системы здравоохранения.

Мы пока не проводили исследование второй волны, но мой оптимизм за последнее время угас. Кажется, медики скорее выбирают опцию выхода, чем голоса (имеется в виду триада из книги Альберта Хиршмана «Выход, голос и верность» – Прим. ред.). Врачи подстраиваются под ситуацию, неформально что-то придумывают, например, покупают СИЗы, устраивают чаты, помогают друг другу советами. Но эта неформальность ни во что не перерастает, и недовольным медикам приходится либо увольняться, либо соглашаться работать на предложенных условиях.