Инструктор-методист по ЛФК: «Поставил Zoom – и лечишься»

Я работаю в детской больнице, занимаюсь с детишками. Детям с проблемами с суставами делаю пассивно-суставную гимнастику: провожу манипуляции с верхними конечностями и плечевым поясом. Тяжелым пациентам помогаю дышать с помощью контактно-дыхательной гимнастики. А в отделениях попроще, например, в травматологиях, учу детей ходить на костылях: самому встать на костыли сложно, поэтому надо обязательно показать ребенку, помочь, подстраховать и дать понять, что он сам может это сделать.

Больница у нас не инфекционная, и средства защиты мы используем самые обычные: маски, перчатки. На моей работе избежать близких контактов не получается, так что риск заражения ковидом очень высокий.

Когда объявили карантин, отменили плановую госпитализацию, и больница оказалась пустой на 70%. Пациентов не было, и средств у госпиталя тоже не было: деньги же не с неба сыплются, их страховые компании перечисляют, даже если больной лечится по ОМС. Поэтому в начале карантина нам установили другой график: какое-то время мы работали через день, а в апреле практически всех сотрудников отправили в отпуск. Начальство сказало, мол, не хотите в отпуск, тогда идите отсюда. Карантин закончился в июне, и мы снова вернулись на работу.

Больницу зонировали: на первом этаже сделали – грязную зону, там находятся пациенты до сдачи анализов, а на остальных этажах – чистую, туда попадают с отрицательными мазками. Но ОМС – неповоротливая машина. Например, у пациента мазки взяли, а ребенок не один, он с мамой, и у нее мазки не берут. К тому же мамочки могут спокойно выходить на улицу, ходить в аптеку, за продуктами. И вполне могут принести вирус.

Сотрудникам приходится перемещаться по всем этажам, по всем отделениям, так что идеально зонировать больницу не получается. В инфекционных госпиталях, где есть «красные» зоны, существует шлюз, через который проходит сотрудник, и его по-настоящему дезинфицируют. А в остальных учреждениях разграничить потоки пациентов практически невозможно.

У нас изменилось время амбулаторного приема. Детки, которых выписали из больницы, могут приезжать на занятия ЛФК только с 8 до 12. Потом помещение обрабатывается кварцевой или бактерицидной лампой, и туда запускают пациентов из стационара.

Сотрудников больницы проверяют на ковид каждую неделю. Нам приходится сдавать кровь, потому что мазки ПЦР часто бывают ложноотрицательные, а по крови все видно. Руководство строго следит и смотрит, чтобы все сдавали, но мы и сами заинтересованы.

Я себя не ощущаю медиком, мое образование вообще считается педагогическим. Наверху никак не разберутся, к кому нас относить: то ли Минздрав не хочет брать, то ли педагогические университеты не хотят отдавать. На Западе мы называемся физиотерапевтами, это отдельная специальность, а здесь даже в учреждениях нас не считают медиками. Кстати, в таком же положении находятся и психологи: они тоже работают в больницах, но при этом – будто в сторонке.

Я никогда особо не хвасталась своей профессией, но во время первой волны почувствовала себя привилегированным классом: ехала в метро, а со мной в вагоне было только три человека. Я поняла, как важна, как нужна: все закрылись, и только мы могли работать. Тогда ощущалось внимание общества, например, предлагали бесплатно пользоваться такси. Можно было ездить и с работы, и на работу, я правда, так не делала. Или же приносили благотворительную помощь в виде шоколадок от каких-то фондов. Это мелочь, коробка конфет, но тоже приятно.

Сейчас я сижу на больничном. Два месяца назад меня отправили на учебу, я несколько недель обучалась дистанционно, на работу не ходила. Пока сидела дома, приболела: буквально пару дней была температура 38, и я ощущала легкую слабость. Но я лежала, училась, все было нормально. Выздоровела, пошла на работу, и в первый день сдала кровь на антитела. У этого анализа есть два показателя: M и G. M показывает период заразности, если он меньше 2, тогда человек незаразен, у меня оказался 1,5. А G – это антитела, которые являются ответом иммунной системы. У меня было 360. Когда я увидела эту цифру, то подумала, что компьютер сломан или с моими глазами что-то не так. Перезагрузила ноутбук, а там все еще 360. Так я обнаружила, что переболела ковидом.

Я сделала КТ, выявили двустороннюю пневмонию, и мне пришлось идти в районную поликлинику. А там беда. На улице – очередь из ослабленных людей с температурой, кто-то вообще еле на ногах держался. В итоге к доктору я попала только через час. Когда врач узнал про двустороннюю пневмонию, то сразу захотел отправить на карантин. И пришлось убеждать его, что я уже незаразна, ведь титр иммуноглобулина М в крови меньше 2. Еще он прописал антибиотики, хотя бактериальной инфекции не было, только вирусная пневмония. Видно, в поликлиниках врачи настолько зашиваются, что ни в чем не успевают разобраться и всем лепят антибиотики.

Ковид я легко перенесла и даже следующие пару недель нормально себя чувствовала. Но когда коронавирус развился в пневмонию, началась слабость, стало тяжело. Оказалось, ковид не так страшен, как его последствия, и у всех они проявляются по-разному. Например, я ползала, ничего не могла делать, в груди болело, воздуха не хватало. Мне вообще не хотелось есть, и в этом был положительный момент – на ковиде можно неплохо похудеть. Эта немощь присутствовала долго, почти полтора месяца.

При этом с такой слабостью меня хотели отправить на работу. Проблема в том, что медицинские протоколы очень жесткие, и система инертна. Например, по коронавирусу дают больничный на две недели, по пневмонии – на 21 день, в крайнем случае продляют еще на неделю. После месяца болезни я хотела продлить больничный, но врач отказал, мол, сроки вышли. А я тогда реально была нетрудоспособна: даже передвигалась медленно, потому что при ускорении начинала задыхаться. Приходилось останавливаться, одышка исчезала, и я вновь ползла как черепаха.

Это состояние меня очень напугало. И я решила пойти на хорошую консультацию, чтобы понять, как лечиться. Не пить же антибиотики, которые прописывают в поликлинике даже при отсутствии бактериальной инфекции. Я хотела записаться куда-нибудь, где целенаправленно работают с ковидом, например в Боткинскую больницу. Но тут совершенно случайно через социальные сети нашла проект Covid Rehab. Это телемедицина, врачи удаленно помогают бороться с осложнениями после ковида. Оказалось, что это бесплатные курсы для всех: поставил Zoom – и дышишь, лечишься.

Я зарегистрировалась, заполнила анкету, и меня определили в восстановительную группу. Встречи проходили в Zoom, мы ежедневно по 30 минут занимались дыхательной гимнастикой. Дальше я связалась с врачами, которые курируют эту программу, записалась на очную консультацию, и мне подобрали лекарства конкретно под мои хронические заболевания. Я их неделю попила, окрепла, и стала ездить туда на реабилитацию: ходила на физиотерапию, ЛФК, массаж, солевые ванны и бальнеотерапию. Все лечение по ОМС, расположено в центре, удобно.

Три недели назад я с кровати еле могла подняться, а сейчас благодаря лекарствам и реабилитации чувствую себя все лучше и лучше. Даже появляются всякие желания, например хочется убраться в квартире или постирать вещи.

Полгода назад у меня обнаружили хроническое заболевание, связанное с головокружением. Я тогда решила пойти к психологу, мы стали работать с моими страхами, в том числе и со страхом смерти. И к пандемии я была подготовлена, она не стала для меня психологической катастрофой, потому что уже успела ощутить хрупкость человеческой жизни.

Когда пандемия началась, я не нервничала, но чувствовала, что общество встревожено. Эта нервозность проявлялась разными способами: одни ругались на продавщиц в магазинах, а другие выплескивали стресс из-за самоизоляции на улице.

Сейчас люди устали бояться, и мы уже будто не видим ковида. Нам даже не говорят, сколько новых случаев появилось за день. Практически все вернулись к обычной жизни, хотя везде стоят санитайзеры, и многие ходят в масках. Не думаю, что люди стали осознанно следить за здоровьем, заниматься ЗОЖ, скорее на почве страха начали внимательно следить за симптомами.

У нас в стране к медицине всегда относились по остаточному принципу. Я не думаю, что после пандемии это изменится, но надеюсь, хотя бы будут финансировать сферы, связанные с эпидемиологией, иммунологий и вирусологией.