«Когда говорят спасибо врачам, продавцам, я говорю: хоть бы кто-нибудь вспомнил про учителя»

Обеспечение компьютерами всех школьников – задача, с которой было трудно справиться даже некоторым элитным школам. Причем это оказалось не столько технической, сколько социальной проблемой. Школа – так или иначе пространство нивелирования социального неравенства, где любой ученик получает доступ к «общим благам»: учителям, книгам и библиотеке, столовой, пространству для занятий. Переход на дистант, наоборот, актуализирует неравенство, делит школьников на группы, и различение основывается, прежде всего, на технических возможностях. Дети, обладающие мощной и быстрой техникой, получают значимое преимущество перед теми, у кого компьютер старый, который вдобавок приходится делить с родственниками. 

В обычных же школах «каждый выходил из положения как мог». Те, кто не мог справиться с техникой, обращались к коллегам (как правило, более молодым), в иных случаях техническая поддержка делегировалась учителю информатики.

В продвинутых школах коллеги помогали друг другу разобраться в новых сервисах, приложениях, форматах работы. Создавались рабочие каналы и группы в социальных сетях – не только в рамках одной школы, но и общероссийские². Один из информантов отметил, что за время дистанта «горизонтальные связи» между учителями серьезно расширились и укрепились.

Помощь коллег друг другу, обмен опытом, советы по использованию техники – все это важные части дистанционной жизни преподавателей. Но надо понимать, что техническая поддержка не должна этим ограничиваться. В школе должны быть отдельные специалисты, которым «ученик может написать... любой, учитель... и им помогают». Их отсутствие в обычных школах как раз и компенсируется бесчисленным множеством учительских чатов, цель которых – решение технических вопросов. В крутых же школах чаты – это пространство методических идей и креатива.

Третье, что отличает школы элитные от обычных, – это подготовка учителей к переходу на дистанционный формат. Почему это важно? Как и информанты из обычных школ, представители элитных не имели опыта дистанционного обучения. Иногда технические средства использовались для того, чтобы не исключать из учебного процесса тех, кто, например, заболел. Но до эпидемии отлаженной системы или хотя бы регулярной интеграции элементов дистанционного образования в школьную жизнь не было. В чем заключалась эта подготовка? 

Во-первых, администрация организовала технический инструктаж не только для педагогов, но и для учеников и их родителей. «Зайди сюда, нажми эту кнопку, проверь здесь», – эти алгоритмы были у всех участников образовательного процесса.

Во-вторых, были разработаны методические рекомендации для учителей, касающиеся образовательных сервисов/приложений, приемов удержания внимания аудитории на видеоконференциях.

В одной из школ специальная методичка была придумана и для детей. В ней рассказывалось, как переходить в режим учебы в домашних условиях: проснуться заранее, сделать зарядку и поесть перед занятием, выключить оповещения соцсетей, приготовить тетради и ручки. 

Один из информантов сказал, что техника сама по себе располагает детей к отдыху и развлечениям, и переключение «фрейма» у многих происходит очень медленно. 

Описания приемов перехода в режим учебы как раз были призваны помочь школьникам адаптироваться к новой учебной жизни.

В этой же методичке для школьников большое внимание уделялось принципам тайм-менеджмента и самоорганизации. Об отсутствии данных навыков у детей говорили даже учителя частных школ, ориентированных, как правило, на индивидуализированный подход к обучению и гуманистическое воспитание. Можно предположить, что в обычных постсоветских школах, где степень централизации и иерархизации учебного процесса выше, а степень автономии детей ниже, проблема стоит еще острее. Важно объяснить детям, как приоритизировать задачи, что такое дедлайн, в чем важность планирования дел на день.

Для некоторых школ наличие видеосвязи у учителя – принципиальный момент: всем преподавателям рекомендовалось включать камеру во время урока. В целом, такие же рекомендации адресовались детям. Виртуальное присутствие на уроке помогает учителю лучше считывать эмоции школьников, а значит и оценить, как быстро, и, главное, насколько качественно усвоен материал. В одной из школ даже были разработаны правила поведения, школьного этикета на «удаленке», который подразумевает минимизацию «черных экранов» в классе.

Если для учителей исключение не делается, то для учеников в этом плане все-таки возможны некоторые послабления: карантинный стресс, резкая смена формата обучения – все это сказывается на психологическом и эмоциональном состоянии детей, усугублять его онлайн-принудиловкой правильным не кажется. 

Возможность использования видеосвязи также ограничивается качеством и скоростью интернет-соединения: если они недостаточны, картинка будет виснуть. Те, кто считают использование видеосвязи нерациональным, ограничиваются аудио, попутно придумывая приемы для контроля за вниманием учеников. 

Zoom удобен и функцией реакции на речь учителя. Важная реакция, которая позволяет упорядочить происходящий на уроке хаос, – поднятая вверх рука. Еще одна особенность Zoom, позволяющая направлять детей, – привилегия учителя отключать микрофон у любого участника видеосвязи.

Некоторые учителя записывают видеоролики с объяснениями тем, после чего выкладывают их на YouTube и открывают доступ ученикам. Устное объяснение экономит время учителя, позволяет разобрать сложные случаи и до определенной степени служит имитацией живого контакта. 

Те же, кто пытался сохранять групповую динамику, делали это либо через кабинеты в сервисах видеосвязи (Zoom, «Скайп для бизнеса», Microsoft Teams), либо через создание общего виртуального пространства для детей (Padlet, Jamboard), где каждый вправе «творить» и вносить свой вклад в создание коллективного продукта. 

В первом случае групповая работа похожа на работу в классе: ученики делятся на группы и «расходятся», но не в разные концы школьного класса, а в отдельные интернет-комнаты, они же – звонки-конференции на несколько человек. В рамках этой конференции школьники работают над заданием. При этом учитель получает доступ ко всем таким интернет-комнатам, то есть он может присоединиться к звонку в любой момент, чтобы помочь с решением задачи или проконтролировать, действительно ли ученики сосредоточены на ее решении.

Во втором случае работа похожа на создание плаката или работу с флипчартом, стикерами: на общую площадь дети «наклеивают» свои мысли, идеи, мнения о теме или проблеме, поставленной учителем.

Проверки очень много, «просто горы работ» – так информант охарактеризовал ситуацию, в которой вынужденно оказался. Неудивительно, что на дистанционном образовании учителя начинают искать способы оптимизации проверки. Один из вариантов – стандартизированные тесты. 

Вышеперечисленные сервисы позволяют создавать индивидуальные тесты по собственному дизайну с добавлением любых картинок, звуков, видеофрагментов. Kahoot! вообще помогает пользователю превратить проверочную работу в интерактивную игру.

Но самое главное преимущество сервисов для преподавателей – в них зашит скрипт проверки работ. Подсчет заработанных учеником баллов происходит автоматически, как и формирование итоговой оценки.

При всей привлекательности тестов необходимо помнить их главный минус – невозможность проконтролировать, насколько самостоятельно ученик справился с заданием, не списывал ли он и не помогал ли ему кто-либо из взрослых. Лайфхак, которым пользовался один из информантов для решения этой проблемы, – ограничение времени ответа на каждый вопрос. При таком условии ученик не успеет списать или посмотреть ответ, за это время ответить может только тот, кто действительно знает материал.

Еще один значимый минус тестов – упрощение обратной связи, сужение ее возможных вариаций, отказ от привычных, эффективных форм проверки (например, устный счет, диктант). Частично проблема решается налаженной системой прокторинга – процедурой контроля за честностью выполнения заданий во время экзаменов, самостоятельных работ, однако наблюдение за каждым учеником –процесс трудоемкий, поэтому прокторинг используется в исключительных случаях – во время пробных или реальных государственных экзаменов, аттестаций.

Тезис подтвердился и следующими замечаниями учителей: чем старше школьник, тем в большей степени ему подходит онлайн-образование. Для старшеклассников дистант вообще может оказаться оптимальной формой обучения, когда мотивация уже сформирована, а времени и сил на «живую» школу не хватает.

Проблема мотивации осложняется и личностными особенностями школьников. Есть ученики, для которых, употребляя термины гештальт-психологии, учеба – фигура, а общение – фон. Для них учеба на «дистанционке» – оптимальный вариант школьного образования, когда можно сосредоточиться на главном и не тратить ресурсы на сопровождающие обучение социальные обязательства. 

Есть и те, у кого приоритеты распределяются иначе: общение – фигура, учеба – фон. Для них ситуация смещения фокуса на учебу на фоне «обнищания» социальной жизни – серьезное испытание. Привычные механизмы подпитывания интереса к учебе не работают, новые – не успели выработаться. 

Однако все учителя сошлись в одном: никто не ожидал, что дистанционное образование продлится так долго, и не был к этому готов.

Можно сказать, что продвинутые школы были готовы к карантину: все учителя уже имели хорошую технику, у школ были свои образовательные платформы. Но ни техническое оснащение, ни методическая подготовка не смягчили удар: для многих информантов переход в онлайн-формат оказался стрессом, когда в короткие сроки пришлось «наращивать» большое количество умений. Некоторые учителя с ужасом вспоминали первые недели работы: загрузка была настолько высокой, что не оставалось времени даже на удовлетворение физиологических потребностей.

Количество работы увеличилось, при том что ее главные преимущества – «живое общение», «энергия детей», «эмоции» – трансформировались до неузнаваемости. Отсюда возникла проблема эмоционального выгорания учителя на «дистанционке». Возможно, учителя, которым онлайн-образование подходит, это принципиально иные по системе ценностей и мотиваций люди, нежели учителя старой школы. В этом плане последние могут быть и не способны адаптироваться к новому формату обучения, во всяком случае, он никогда не будет приносить им должного удовлетворения.

На дистанте выгорают не только учителя. Школьники пытаются научиться самоорганизации и выработать мотивацию, независимо от социального окружения и физического соприсутствия. Не всем это удается одинаково успешно, а значит, помощь школьникам нужна не только в учебе. 

Но если ученикам даются некоторые послабления (уменьшение количества домашней работы, сокращение продолжительности уроков), то учителям – нет. Требования к их работе резко выросли, при том что механизмов компенсации переработок и эмоционального напряжения еще нет. Состояние информантов хорошо выражает комментарий одного из учителей: «Когда говорят спасибо врачам, продавцам, я говорю: хоть бы кто-нибудь вспомнил, вообще, про учителя».

Несмотря на все перечисленные недостатки, в целом опыт дистанционного образования информанты из элитных школ нашли, скорее, положительным. Обеспечение техническими возможностями и качественная IT-поддержка позволили учителям сосредоточиться именно на «прокачке» своих навыков, погрузиться в новые сервисы, приложения, отработать новые приемы и методики. В дальнейшем эти наработки, на их взгляд, скорее всего, пригодятся, ведь «карантины – это не только коронавирус». Более того, «поднаторев» в области онлайн-преподавания, учителя начинают думать на опережение, предлагать смешанные варианты, когда дистанционное образование будет органично сочетаться с очным. Впрочем, наращивание опыта характерно и для учителей обычных школ, но в отличие от учителей из элитных, большую часть времени они тратили на самостоятельное решение технических проблем, а значит, и времени на содержательный рост у них оставалось меньше.

Никто из информантов не пользовался сайтами, рекомендованными Министерством образования. Материалы урока – авторские разработки учителей с уникальными сценариями на всех этапах: начиная с презентаций, объясняющих новый материал, заканчивая проверочными тестами. Для их создания использовались разные сервисы, самые популярные из них – Zoom, Microsoft Word, Padlet, «Google Формы». Еще до карантина во всех элитных школах существовали свои платформы, на которых размещались учебные материалы и индивидуальные академические траектории учеников, но до карантина это было, скорее, дополнительным образовательным инструментом, который удобен для мониторинга учебы со стороны родителя.

С переходом на дистанционное образование даже в лучших школах увеличилось количество лекционных часов, уменьшился объем групповых работ, дискуссий. Учителя также сообщили об изменении качества общения с детьми: взаимодействие с ними (как и с их родителями) на дистанционке стало максимально формализованным, ограничивающимся решением исключительно учебных вопросов.

Даже учителя хорошо подготовленных и технически оснащенных школ склонны полагать, что дистанционное образование неспособно полностью заменить обычное очное. Возможно, это более реально для взрослых людей, тех, которые уже имеют сформированные запросы к обучению. Среднее же образование, кажется, заменить невозможно, ведь именно в процессе коммуникации, социализации школьник начинает интересоваться конкретной предметной областью. Даже наилучшая организация онлайн-процессов не поможет решить эту задачу.