- к-Темы
- 29.07.21
Медицинский патернализм против медицины услуг
Учитывают ли врачи при лечении мнение пациентов?
Изучение в рамках проекта коронаФОМ жизни медиков во время пандемии показало, что до весны 2020 года отношения врачей с пациентами не всегда складывались гладко: у первых возникал ролевой конфликт. Система образования готовила специалистов из сферы здравоохранения к особой, можно сказать, сакральной роли, а с наступлением новой рыночной экономики им приходится «обслуживать клиента».
До 1992 года отношения врача и пациента регулировалась нормами административного права и были патерналистскими: доктор покровительственно либо директивно говорил, пациент исполнял. В 1993 году вступил в силу первый закон об ОМС, а в системе ОМС эти отношения опосредованы договором на оказание медицинских услуг. <…> Услышав, что медицинская помощь стала называться медицинской услугой, многие пациенты начали воспринимать современную медицину как медицину каприза.
Ирина Петрова, ведущий научный сотрудник Национального НИИ общественного здоровья имени Н. А. Семашко
Социолог Вероника Мухортова отмечает1, что «с врачебной идентичностью в большей степени согласуется определение помощи: «Мы не обслуживаем, мы оказываем медицинскую помощь». В современной же медицине спасение и помощь со стороны медиков все чаще стали восприниматься как оказание услуги. Это противоречило внутренним ощущениям наших собеседников.
Раньше у врача был образ интеллигента в белом халате, который благодаря своим знаниям и мастерству спасал жизни. А сегодня медик – обслуживающий персонал, который чинит тела своих клиентов. И, я думаю, что эта роль вряд ли сильно трансформируется.
Врач-стажер в перепрофилированном центре
Привыкшие доминировать во взаимодействии с пациентами медики столкнулись с системой правил, в которой им досталась роль обслуживающего персонала. И те, кто представляли себя как партнеров, спасателей и помощников, не всегда встречают признание этих статусов у своих пациентов.
Пациенты – очень разные. Труднее всего работать с теми, у кого обширный опыт лечения в больнице, они как правило имеют хронические заболевания и уже знают, кто что должен делать. Такие люди начинают требовать четких и подробных объяснений, какое лечение и какие лекарства им назначаются, несмотря на то что назначение лечения – это работа врачей, а не медсестер. Бывают и просто грубые пациенты. Например, у нас был мужчина, у которого никак не сбивалась температура, и он вызывал меня каждые 10 минут и жаловался, что я как-то не так до него дотронулась.
Диана Афзалова, студентка медицинского университета и медсестра московской больницы
Мы предполагаем, что пандемия в условиях, когда не было достоверной информации о лечении, вывела медицину из плоскости услуг и поместила в плоскость спасения (безоговорочного доверия). Медики вновь приобрели особую, сакральную роль, символическое право безоговорочно принимать решения.
В условиях эпидемии врач обязан быть патерналистом. Он должен приходить к больному и уверенно говорить: «Мой хороший, давайте это сделаем». Тогда у пациента возникает ощущение, что врач – это человек, который поможет. Больному и так страшно, ему не хватает воздуха, так зачем пугать его еще больше? У меня была пара серьезных пациентов, которые пытались принимать решения вместе с докторами, но из-за этого мы на полшага отставали от ситуации. Пока люди обдумывали варианты, уходило время.
Сергей Царенко, заместитель главного врача по анестезиологии и реаниматологии, руководитель ковидной реанимации ГКБ № 52
При этом значительная часть пациентов, как мы выяснили в ходе опроса летом 2021 года2, привыкла к медицине услуг, которая предполагает большее вовлечение пациента в принятие решений о собственном здоровье. Так, 52% респондентов отметили, что врачи, перед тем как назначить лечение, обсуждают его с ними. Интересно, что среди тех, кто в принципе доверяет врачам, общение с медиками более распространено: в этой группе обсуждают свое лечение уже 60% респондентов. Не обсуждают свое лечение с врачами 38% от всех опрошенных, а среди не доверяющих докторам таких людей – 54%. Отсутствие общения пациентов и врачей, возможно, связано еще и с сомнениями в поставленном диагнозе и назначенном лечении. Среди людей, которые сомневаются в диагнозе часто, доля не обсуждающих лечение составляет 57%, а среди тех, кто никогда не сомневается, – вдвое меньше, 28%.
В идеальном, по мнению респондентов, мире врачи скорее учитывают голос больного: 61% опрошенных ответили, что, на их взгляд, решение о способе лечения врачи должны принимать совместно с пациентом, учитывая его мнение, и 31% – что врачи должны действовать самостоятельно, без оглядки на мнение пациента.
Это создавало напряжение: во время пандемии те пациенты, которые уже привыкли к медицине услуг и активному участию в процессе лечения, проявляли некоторое недовольство из-за возвращения к медицинскому патернализму, у них возникали конфликты с медиками.
Люди скандалили, наезжали. Однажды медсестра вызвала меня в палату, я пришел, а пациент мне заявил: «Ну-ка, скажите мне, на каком основании меня перевели из одной палаты в другую?» Я ответил: «На основании того, что вы сейчас пациент в государственном лечебном учреждении, и я, лицо государства, решил, что надо перевести вас сюда, а решу еще раз – и еще раз переведу». Если человек пошел на поправку, то мы стараемся убрать его из палаты, где все еще могут лежать пациенты с ковидом, чтобы не было перекреста.
Роман Ерохин, травматолог-ортопед НМХЦ имени Н. И. Пирогова
При этом большая часть пациентов все же не сопротивлялась переходу ответственности и управления в руки врачей, воспринимая это как следствие критической ситуации.
Во время пандемии требовательность пациентов к врачам претерпела изменения. Во-первых, они осознали, что полностью зависят от врачей. Во-вторых, очень ярко проявилась роль врача как спасателя, произошла героизация профессии медика в СМИ, на рекламных плакатах по всей Москве.
Вера Кобзева, медицинский тренер
___________________
1 Мухортова В. Профессиональная идентичность российских врачей: результаты социологического исследования // Социология и право. 2015. С. 63–77.
2 Источник данных: телефонный опрос населения в возрасте 18 лет и старше, который проводился 26–28 июня 2021 года. В опросе приняло участие 1548 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,8%.