«Пандемия – это скорее ускоритель, а не причина изменений»

Вы много путешествуете по России. Где вас застала пандемия?   

Петр Иванов: Мы работали в Челябинске. Поначалу люди старательно пытались играть по правилам пандемии, напоминать друг другу о важности их соблюдения, но потом почему-то решили, что угроза небольшая и правила можно не соблюдать. 

В Красноярске, где я живу, сначала все испугались и не выходили на улицу. Потом относительно привыкли носить маски, пользоваться средствами защиты от вируса. В магазинах стали появляться одноразовые маски и санитайзеры, последние установили даже в автобусах и троллейбусах. С наступлением хорошей погоды народ вышел на улицу – и эпидемиологические меры ужесточили: в общественном транспорте начали появляться патрули, которые отлавливали людей без масок. И еще зачем-то ограничили продажу алкоголя после семи часов вечера. Видимо, чтобы народ не толпился. Но народ, естественно, стал толпиться, как это бывает, когда что-то ограничивают по времени. В городе развернулась серьезная борьба за возобновление работы рестораций: Красноярск – один из ресторанных центров нашей родины, по числу заведений общественного питания на душу населения он находится на втором месте после Санкт-Петербурга. Бизнесу надо было как-то выживать. Кроме того, ресторации – серьезная налоговая база в городе.

В последнее время замечаю, что всем стало плевать на маски. Но это как везде. 

Что позволяет людям справляться с пандемией?   

Петр Иванов: Сети поддержки, например, из тех, кто переболел и готов помогать тем, кто заболевает. Можно найти массу чатов, с помощью которых люди заботятся друг о друге. И смех и грех – у людей появилось много контактов на фоне взаимного интереса к здоровью друг друга. Я с начала пандемии пообщался с массой людей, с которыми 100 лет не общался. Возникло беспокойство, как у них там дела, а они забеспокоились, как у меня дела, не болею ли я.

Какие другие значимые изменения вследствие пандемии вы бы отметили? 

Петр Иванов: Во-первых, из-за пандемии многие практики стали развиваться интенсивнее. Например, усилился тренд на виртуализацию общения, повысилась легитимность онлайн-конференций. До этого считалось, что качество встречи в Zoom ниже, чем встречи в кафе или офисе. Но выяснилось, что проводить переговоры, обсуждать проекты в Zoom вполне нормально. В итоге формат Zoom-конференции стал более приемлемым для людей.  

Во-вторых, благодаря общению в Zoom все показали друг другу свое жилье, детей, кошек, собак и любимые кактусы. Приватный и публичный миры сблизились. Граница между приватной и публичной формами одежды, о которой пишут социологи Стэнфорд Лаймен и Марвин Скотт¹, сместилась: скажем, теперь я могу в футболке с изображением Черного Плаща проводить переговоры с представителями заказчиков, и они это воспримут нормально.  

В-третьих, я думаю, что более расслабленное поведение людей в публичных пространствах ведет к появлению новой логики в их проектировании. В эти пространства будут выходить люди в тренировочных штанах и мятых футболках, чтобы валяться на уличных диванах и при этом работать за компьютером. Почему? Потому что дома надоело сидеть, а в офис не хочется – там развалиться негде. Иными словами, пандемия, слегка поколебав границы публичного и приватного пространств, приблизила давнюю мечту о том, что люди начнут чувствовать себя на улицах города как дома. Соответственно, это скажется на организации как жилища, так и общественных пространств – чувствуется, что людям надоело сидеть дома. При этом они хотят иметь опыт комфорта, схожий с сидением дома, не сидя дома.  

Но не кажется ли вам, что установившаяся «санитарная власть» будет подобные проекты закрывать, видя в открытых общественных пространствах риски и проблемы?   

Петр Иванов: Надо понимать, что «санитарная власть» установилась только в Москве: идеи и ресурсы для реализации этого типа власти оказались только в одном городе страны. Все остальные города проектируют так же, как проектировали, так как уверены, что пандемия скоро закончится. Но есть общее ощущение, что общественные пространства надо проектировать как-то по-новому – исходя из того, что люди хотят везде чувствовать себя как дома. И это вызов для дизайнеров и архитекторов, ведь комфортное пребывание в общественном пространстве организовать очень сложно.  

Какие-то конкретные проекты и решения специалистами уже обсуждаются? 

Петр Иванов: Уже есть довольно большой пласт реакций от экспертного сообщества. Например, консалтеры придумали новую концепцию – 15-минутного города: все, что необходимо, находится в шаговой доступности. Ставка на общественный транспорт, которая делалась ранее, стала неактуальной, возникла критика идеи общественного транспорта, в первую очередь магистрального, в котором люди собираются в большом количестве.

Какие проблемы, связанные с пандемией, города решают уже сейчас? 

Петр Иванов: В связи с локдауном появился вызов, на который мы попытались ответить, – организовали сессию соучаствующего проектирования². По всей стране соучаствующее проектирование давно является обязательным, в особенности это касается конкурса «Малые города и исторические поселения». 

Из-за самоизоляции и удаленки мы стали больше времени проводить дома и осознали, что на самом деле наши старательно обустроенные квартиры не так уж удобны для жизни. Можно ли ожидать, что этот опыт учтут градостроители и девелоперы и что они найдут соответствующие архитектурные решения?  

Петр Иванов: На массовом уровне инноваций не произойдет – реальная конкуренция на рынке недвижимости существует только в верхнем сегменте. В нем играет роль так называемое уникальное коммерческое предложение: люди, которые выбирают между квартирой с кладовой и квартирой с гардеробной, могут себе позволить такой выбор. Но основная часть спроса на рынке недвижимости – это ипотечный спрос. Это спрос без выбора: люди не выбирают себе квартиру, а покупают квадратные метры, чтобы было где спать. Они в любом случае возьмут ипотеку, поэтому застройщики не заинтересованы в том, чтобы работать над уникальным коммерческим предложением. Это как с гречкой – самый массовый продукт, который люди будут есть в любом случае. Наверное, есть какой-то элитный сегмент, в котором конкурируют разные сорта гречки, и есть массовый сегмент – тут совершенно бессмысленно делать что-то сложное и интересное. Так же устроен и рынок жилья.  

Как вы оцениваете влияние пандемии на общество? 

Петр Иванов: Мне кажется, важно не переоценивать пандемию с точки зрения влияния на наши экономические, профессиональные и повседневные практики. Очень соблазнительно увидеть в происходящем какое-то большое событие, разделившее жизнь на до и после, но в реальности просто усиливаются тренды, которые существовали и до ковида. Пандемия стала хорошим стимулом для развития некоторых практик и процессов. Но пандемия – скорее ускоритель, а не причина изменений.  

__________________

¹ Lyman S.M., Marvin S.B. (2009) Territoriality: A Neglected Sociological Dimension. In: R. Gutman (ed.) People and Buildings. Routledge.

² Метод проектирования общественных пространств с вовлечением в процесс жителей, местных сообществ, активистов, представителей административных структур, локального бизнеса, инвесторов, представителей экспертного сообщества и других заинтересованных в проекте сторон.