Сбережения населения: март

За месяц, предшествовавший мартовскому опросу, 24% респондентов удалось что-то отложить (из них 3% – больше, чем обычно, 9% – меньше, 12% – столько же). Втрое больше опрошенных, 75%, не смогли этого сделать.

Заметим, что распределение ответов существенно не изменилось не только по сравнению с мартом 2020 года, но и с сентября 2017 года. Заметно более высокой доля тех, кому удавалось делать сбережения, была в мае – октябре 2014 года (29–34%), июле – ноябре 2015 года (29–31%) и апреле – августе 2017 года (29–32%).

В мартовском опросе 66% россиян сообщили об отсутствии сбережений. При этом треть из них (21% от всех опрошенных) сказали, что потратили их в течение прошедших 12 месяцев. У остальных (это 45% от всех опрошенных) никаких сбережений в этот период и не было.

О наличии сбережений в семье в марте сообщили 33% опрошенных. Причем 7% сказали об увеличении сбережений, 17% – о неизменности их размера, 8% – об уменьшении. Доля имеющих накопления существенно не изменилась с марта 2020 года (32%). В целом, если не брать в расчет несколько краткосрочных повышений показателя, он держится на одном уровне (в среднем – 34%) с сентября 2017 года. Доля имеющих сбережения населения была выше в мае – октябре 2014 года (36–41%), июне – ноябре 2015 года (36–39%) и апреле – августе 2017 года (35–39%).

Здесь и далее приведены данные за март 2021 года, если не указано иное.

У половины имеющих сбережения (51%) их размер соответствует уровню марта 2020 года, у 22% он увеличился, у 24% сократился. С марта 2020 года ситуация ухудшилась: доля потерявших часть накоплений увеличилась на 7 п. п., а доля сохранивших их в прежнем размере, упала на 6 п. п.

Доля располагающих финансовой подушкой безопасности, то есть накоплениями, которых хватило бы на три месяца и более в случае потери дохода, в марте 2021 года составила 56% от имеющих сбережения. С марта прошлого года показатель вырос на 4 п. п., однако одновременно на 3 п. п. упала доля затруднившихся оценить объем сбережений, поэтому об улучшении ситуации можно говорить лишь с определенной условностью.

Треть, 33%, от имеющих накопления надеются, что через год объем их сбережений вырастет, 41% думает, что он сохранится на текущем уровне, а 14% опасаются уменьшения. В сравнении с мартом 2020 года распределение ответов существенно не изменилось.

Респонденты, чьи сбережения сократились, пострадали в разной степени: 33% потеряли менее четверти накоплений, почти столько же, 34%, – от четверти до половины, еще 22% – более половины сбережений. Большинство (44% от группы) в качестве основной причины траты сбережений называли повседневные нужды, каждый пятый – запланированные крупные расходы, покупки, еще примерно столько же – незапланированные крупные расходы, покупки, 11% – другие цели.

Полностью потерявшие сбережения в прошедшем году тратили их примерно на те же цели, что и респонденты, израсходовавшие свои сбережения лишь частично. Таким образом, сбережения с начала пандемии гораздо чаще тратились на покрытие текущих нужд, нежели на крупные покупки, для которых они обычно предназначаются.

_______________

Источник данных: 

16–97-я волны исследования «Измерение инфляционных ожиданий и потребительских настроений на основе опросов населения», выполненного по заказу Банка России. Каждый замер: стандартизированный опрос населения 18+ (метод – интервью по месту жительства в режиме face-to-face). Не менее 2000 респондентов. 105 населенных пунктов в 55 субъектах РФ. Статистическая погрешность по каждому опросу не превышает 3,3%. Даты последнего опроса: 1–11 марта 2021 года.

______