«Семьи вынуждены адаптироваться к новым условиям, но далеко не всем это удается»

Какие наиболее важные изменения происходят с институтом семьи в период пандемии?

Удаленная работа, дистанционное образование – тренды, которые набирали обороты и до пандемии. Велись споры о возможном отказе от традиционного, очного формата обучения и т. п. Но как это «светлое будущее» поменяет жизнь семьи, к каким вызовам надо готовиться, практически не говорили. Периоды пандемии, самоизоляции обозначили проблемные аспекты, о которых ранее не особо задумывались. 

Так, когда все оказались запертыми в домашних пространствах, продолжая работать и учиться удаленно, на повестке дня встал вопрос пространственно-проектировочных решений. Представим обычную семью, где двое взрослых и дети (школьники, студенты) проводят целый день в одной квартире. У членов семьи – сотрудников разных компаний – могут проходить совещания в одно время, а дети могут общаться с педагогами. Каждый из членов семьи нуждается в отдельном пространстве, иначе они мешают друг другу, а большинство наших квартир планировалось без учета таких потребностей. Что делать, если у семьи, допустим, малогабаритная квартира? Очень важны жилищные условия: кто-то живет в большой удобной квартире, где все могут разойтись по комнатам, кто-то – с пожилыми родственниками, у которых свои привычки и ритм жизни, а у кого-то – одна комната на всех.

Раньше пространство квартиры/дома было предназначено для внутрисемейных практик и отношений – поворачивая ключ в двери, члены семьи отгораживались от внешнего мира. А с развитием цифровых технологий работа и учеба постепенно стали частью жизни семьи и теперь влияют на внутрисемейные отношения. Хотя для тех, кто работает, скажем, на производстве или в сфере обслуживания, эти вопросы менее актуальны. Семьи вынуждены адаптироваться к новым условиям, но далеко не всем это удается.

С начала пандемии было много споров о том, как эта ситуация скажется на уровне рождаемости. Какой тренд сейчас преобладает?

Были разные прогнозы. Высказывались мнения, что в условиях самоизоляции у пар наконец-то появится больше времени для совместного времяпрепровождения и они начнут активно заниматься биологическим воспроизводством. Но давайте посмотрим на семью с точки зрения социальной системы и ее подсистем. Все подсистемы взаимосвязаны. Когда подсистема трудовых отношений активно внедряется в подсистему семьи, буквально проникая на территорию жилых пространств, это значит, что люди начинают работать с утра до ночи. И вопрос здесь – не в каких-то нарушениях со стороны работодателей. Психологическое деление пространства, времени, сфер коммуникаций на «дом» и «работу» стирается. При удаленной работе многие начинают адаптировать свой график, планировать деловые коммуникации с учетом объективных обстоятельств (например, назначать совещания на девять-десять часов вечера, когда домашние уже не будут мешать). И это один из факторов, влияющих на репродуктивное поведение.

С рождаемостью в период пандемии косвенно связаны и ограничения, связанные с механизмами поиска партнеров. В ходе недавнего исследования мы спрашивали респондентов, где они знакомятся, с кем заключают браки. Раньше люди находили партнеров на работе или в компании друзей. В условиях удаленки интенсивность таких коммуникаций сильно снизилась. Данный фактор оказывает значимое влияние на динамику заключения браков, в дальнейшем это может негативно отразиться на рождаемости.

Позитивный прогноз можно сделать относительно тех, кто уже состоит в отношениях, прежде всего – имеющих двоих и более детей: принимаемые меры по стимулированию рождаемости и поддержке многодетных семей действительно эффективны. При этом представители Общественной палаты РФ утверждают, что такие меры влияют не только на тех, кто задумывается о рождении третьего ребенка, но и на тех, у кого вообще нет детей или есть только один ребенок.

По-видимому, удаленка – не единственный источник напряженности, возникшей в семьях вследствие пандемии, так?

На фоне общей неопределенности в сферах политики, экономики, рисков для индивидуальной, физической безопасности (которые несет ковид) очень сложно принимать решения о рождении детей, да и вообще строить долгосрочные планы. Обычно в такие периоды люди откладывают важные решения.

Во-первых, женщины не знают, как ковид может повлиять на здоровье ребенка, опасаются столкнуться с болезнью во время беременности. Кроме того, существуют барьеры, связанные с прививкой (это влияет на уровень вакцинации): много говорилось о том, что прививка от ковида снижает фертильность. Поэтому многие откладывают рождение детей.

Во-вторых, существуют экономические следствия ситуации неопределенности: мы видим очень резкое колебание курсов валют и рост инфляции. Планируя рождение детей, люди задумываются, хватит ли им зарплаты на погашение ипотеки, на что хватит декретных выплат и т. д.

В-третьих, когда на принятие решения о рождении ребенка накладываются политические риски – прежде всего риски войны, настроение в семьях сильно ухудшается. Вряд ли возможно полностью закрыться от информационного шума, абстрагироваться от всего и просто радоваться жизни. Этот фон будет неизбежно влиять на отношения внутри семьи.

Что вы думаете о возможностях семей самостоятельно справляться с этим напряжением?

Способность справляться с напряжением зависит от коммуникативных навыков членов семьи. Условно, вопрос состоит в том, смогут ли партнеры сохранять комфортные отношения внутри семьи, поддерживать друг друга в этой ситуации. Межличностные отношения и в стабильной ситуации непросты, а при наличии широкого спектра внешних вызовов и вовсе требуют серьезной работы над собой.

В течение последних лет, безотносительно к пандемии, и работодатели, и представители вузов били тревогу, обращали внимание на резкое снижение уровня коммуникативных компетенций у молодежи. Неумение обсуждать межличностные проблемы, отсутствие навыков совместного поиска выхода из кризисных ситуаций – одни из ключевых рисков распада семей. Люди, которые не умеют эффективно коммуницировать, могут оказаться в сложной ситуации, не будучи в состоянии справиться с прорвавшимся конфликтом. И, конечно, внешняя неопределенность и тревожность только усугубляют эту ситуацию. А практика обращения семей за психологической помощью в сложных ситуациях, к сожалению, для большинства остается картинкой из американских фильмов.

Какие еще системные изменения, затрагивающие институт семьи, произошли в условиях пандемии?

Во-первых, пандемия резко снизила интенсивность межпоколенческих контактов: молодые стали бояться заразить пожилых. Маленьких детей не привозят к бабушкам и дедушкам. То есть те меньше участвуют в воспитании внуков, меньше с ними общаются. А это создает риски не только для активной социализации детей, но и для обеспечения преемственности семейных норм, ценностей.

Во-вторых, пандемия затронула социальную структуру. Большие группы (например, конфессиональные) были ограничены в возможности выполнять функции социализации в том объеме, в котором они делали это до пандемии. В определенном смысле семья как пространство социализации начинает замещать собой большие группы, которые могут потерять своих членов. Когда из-за эпидемических ограничений люди в больших группах начинают меньше участвовать в обрядовых практиках (например, гражданских или религиозных праздниках) возникает вопрос, будут ли эти важные для поддержания общей идентичности связи воспроизводиться на уровне семьей.

В третьих, пандемия повлияла не только на институт семьи, но и на институт образования: сейчас происходит перераспределение функций, и вскоре мы увидим, какие из них сохранит за собой каждый институт, а какие перейдут от одного другому.

Существующая государственная поддержка семьей действительно может влиять на планы граждан относительно рождения детей?

Когда говорят о семейной политике, в частности о социальных выплатах, часто начинают спорить о критериях нуждаемости. Но суть этих мер в том, что государство артикулирует свое отношение к демографической проблеме: обозначает приоритетность ее решения. Тем самым оно формирует у граждан установки на рождение детей. Эффективность подобных мер определяется не размером выплат (хотя для отдельных категорий это действительно значимо), а стимулированием рождаемости за счет гарантий поддержки, снижения опасений, связанных с рисками в ситуации неопределенности.

Например, эффектом реализации демографической политики можно считать изменение отношения к многодетности. Негативные суждения о малообеспеченных многодетных семьях как о «плодящих нищету» (как, впрочем, и о высокообеспеченных, которым «хоть 20 можно рожать – все равно не сами воспитывают») уже ушли в прошлое. Теперь отношение общества сместилось в сторону уважения к многодетности. И это влияет в том числе на период первых рождений. Так, если пара ориентирована на рождение одного ребенка – рождение можно откладывать сколько угодно. Но если пара мечтает о четырех-пяти детях, то понимает, что для реализации этой мечты есть ограниченный биологическими возможностями период. Поэтому социальные выплаты – это политика артикуляции интересов государства. Регулярное повышение этих выплат способствует усилению демографической повестки.

В пандемию именно семьи с детьми стали объектом активной социальной поддержки со стороны государства. Все анонсированные меры были успешно реализованы. Это в очередной раз позволило убедиться в приоритетности решения демографической проблемы для государства.