Что поменялось в привычных практиках заботы о здоровье
В России снимаются карантинные ограничения. В Москве, ставшей центром эпидемии, возобновили работу непродовольственные магазины, кафе открыли веранды для посетителей. Но до возвращения прежней жизни еще далеко: в стране сохраняется масочно-перчаточный режим, многие компании рекомендуют сотрудникам оставаться на «удаленке», а некоторые отказываются от офисных помещений навсегда.
Так или иначе, за время пандемии у россиян установился новый «график жизни», трансформировались повседневные привычки. Как самоизоляция отразилась на заботе о здоровье, как распределилось время людей, изменился ли у них баланс работы и отдыха – на эти темы мы поговорили с респондентами в рамках второй части исследования «Новый образ жизни» инициативного Проекта коронаФОМ. Было опрошено 1557 горожан, все они придерживались самоизоляции.
В этом материале мы рассказываем о физиологических аспектах самоизоляции: физической активности, пищевом поведении и рутине сна.
По данным исследования ФОМ, самые большие проблемы в условиях самоизоляции россияне связывают со здоровьем: они говорят о недостатке свежего воздуха и физической активности. Исходя из этого, практики заботы о здоровье должны были как-то измениться, и, по нашим предположениям, в части интенсивности спортивных занятий. Опрос не подтвердил эту гипотезу. 48% опрошенных сказали, что во время карантина делали зарядку или какие-либо физические упражнения на регулярной основе, при том, что доля тех, кто занимался спортом раньше, на 5 п. п. выше – 53%. До самоизоляции зарядку не делали 46%, сейчас не делают 52%.
Из тех, кто занимался спортом раньше и продолжил делать это на самоизоляции (таких людей среди горожан 40%), 17% сказали, что стали уделять ему больше внимания, 20% – что меньше, а у большей части (62%) объем физической нагрузки не изменился.
Вывод можно упростить до одного тезиса: те, кто занимались спортом раньше, как правило, продолжили им заниматься, а те, кто не занимались, так и не начали.
Самые значимые изменения заметны у жителей Москвы. Если до самоизоляции спортом занимались 62% москвичей, то во время самоизоляции – 50%. Это неудивительно, учитывая, что в столице спортивные залы, фитнес-клубы и бассейны закрылись еще в конце марта.
Изменения в плане физической активности видны и у тех, кто живет один: среди них доля делающих зарядку или упражнения после введения режима самоизоляции снизилась на 8 п. п. – с 58 до 50%. Казалось бы, у одиноких больше возможностей для физической активности: их график не зависит от родственников, а пространство в квартире не приходится делить. Но, возможно, среди них велика доля посещающих групповые занятия, фитнес-центры или физкультурные мероприятия. В этом смысле спорт ценен не только как способ поддержания здоровья и долголетия, но и как возможность социализации, совместной активности. К этому добавляется еще один фактор: среди тех, кто проживает один, велика доля пенсионеров, получающих льготы в инфраструктурных спортивных объектах: бассейнах, спортивных кружках и секциях. Без возможности посещать их мотивация к физкультурной активности могла значительно снизиться.
Большинство опрошенных (67%) сказали, что едят во время самоизоляции столько же, сколько и до нее, 20% – что стали есть больше, 13% – что меньше.
Среди женщин, которые стали есть больше, много молодых (18–35 лет) – 27%, что на 7 п. п. выше среднего значения. Возможно, это связано с гендерной спецификой социализации – известно, что молодые женщины склонны к недоеданию из-за навязываемых «идеалов» женской красоты. Гипотеза заключается в том, что самоизоляция позволила укрыться от общественного императива и начать практиковать иные, органичные для респондентов модели поведения, причем в ряде случаев более полезные для здоровья. Гендерная женская социализация способствует и тому, что молодые женщины более критичны к себе, чем представители других половозрастных групп, а значит, и к своему пищевому поведению они относятся более внимательно, чаще проблематизируют его и замечают происходящие изменения.
Больше стали есть и «удаленщики». Для сравнения: среди них сказали об этом 32%, среди тех, кто продолжает ходить на работу, как и до эпидемии, – только 15%. Возможно, это объясняется периодом адаптации к пищевой рутине: режим питания, который раньше был упорядочен производственным ритмом, теперь стал ответственностью человека, а обладают достаточными навыками самоорганизации далеко не все.
Еда – одна из возможных стратегий борьбы со стрессом в условиях неопределенности из-за развития пандемии и ее экономических последствий. В психологии существует термин «эмоциональное поедание» – переедание или поедание вредной пищи во время стресса. В этом контексте неудивительно, что еще одна группа, которая стала есть больше, – это те, кто трудно переносит режим самоизоляции. Интересно, что именно пищевое поведение – своего рода показатель карантинного неблагополучия. Курят и потребляют алкогольные напитки те, кому карантин дается легко, и те, кому сложно, – одинаково.
Вообще, по словам респондентов, за время самоизоляции курить и пить они чаще не стали. Только 5% признались в обратном. Но необходимо понимать, что такого рода вопросы сенситивны, они подталкивают человека дать социально одобряемый ответ. Возможно, именно этим объясняется большая доля отвечающих, что они не курят и не пьют в принципе (70% и 42% соответственно).
Что касается тех, кто в период эпидемии стал есть меньше, то здесь выделяется только одна группа – люди с плохим материальным положением. Среди них сократили потребление пищи 19% – это на 12 п. п. больше, чем среди назвавших свое материальное положение хорошим.
Каждый третий (33%) респондент ответил, что во время самоизоляции его режим сна изменился. Чаще других так отвечали молодые люди (18–35 лет), те, кто стал работать дистанционно, и те, кому трудно приходится в карантин. Интересно, что почти у этих же групп мы наблюдаем перемены и в пищевом поведении, что подтверждает устоявшийся в медицинской науке тезис: сон и еда – взаимозависимые переменные. 66% сказали, что на самоизоляции режим сна у них остался прежним.
Судя по ответам участников опроса, главное изменение в режиме – смещение в сторону «совиного» хронотипа: и отход ко сну, и пробуждение теперь происходят позже. Помимо перечисленных групп, это характерно и для трудоустроенных, но из-за эпидемии находящихся в вынужденном отпуске.
Из тех, у кого изменился график, 76% признались, что больше им нравился прежний режим, только 18% предпочитают нынешний. При этом меньше стали спать только 21%, остальные спят столько же или больше (по 39%). Можно предположить, что внешний локус контроля в таком вопросе для россиян комфортнее, чем внутренний, и «праздник непослушания» не принес им особой радости.
На первый взгляд может показаться, что самоизоляция мало повлияла на здоровые привычки горожан. Бо́льшая часть опрошенных отмечают, что их пищевое поведение, график отхода ко сну/пробуждения и (не)занятия спортом остались прежними. Но за консервативными цифрами скрываются тревожные тенденции: даже если существенная часть городских жителей не стала есть больше, этого недостаточно для поддержания формы, ведь физическая активность значительно сократилась. Речь идет о пути на работу и других рутинных перемещениях вне дома, об активных досуговых практиках. Снижение уровня активности, увеличение потребляемых калорий могут быть и причиной проблем со сном. Треть горожан сказали, что их график сна изменился, но из них подавляющее большинство новым режимом недовольны.
В следующем материале в рамках второй части исследования «Новый образ жизни» речь пойдет о том, как «собирается» новый «график жизни», сколько времени у людей занимают работа, домашние дела и досуг.
_________________
Источник данных: всероссийский телефонный опрос в городах с населением 50 тыс. человек и больше. Сроки проведения опроса: 11–12 мая 2020 года. Объем выборки – 1557 респондентов. Статистическая погрешность не превышает 3,1%.