Андрей Быстрицкий: «В виртуальном мире необходимо воссоздать институты, существующие в мире реальном для борьбы с дезинформацией»

Еще 10 лет назад вы писали о том, что профессиональные средства массовой информации претерпевают трансформацию, говорили об эрозии медиа. Сейчас же каждый для себя и своего окружения – маленькое СМИ. Как в этой ситуации можно развивать профессиональные СМИ? И насколько они востребованы? 

Андрей Быстрицкий: Как ни странно, но я считаю, что эрозия остановилась, возникло равновесие. Пандемия только подтвердила это. Газеты продолжают выходить. Люди по-прежнему смотрят телевизор. Он работает в офисах как фон, а контент новостных каналов передается из уст в уста. И каждый, конечно, сам себе СМИ, но все-таки огромная доля контента, циркулирующая в социальных сетях, создается профессиональными медиа. Другой вопрос, что этот контент многократно мультиплицируется, но это косвенно говорит о том, что те, кто его создает профессионально, находятся на вершине «пищевой цепочки». Сравнительно мало контента создается самими пользователями. С одной стороны, все профессиональные медиа переместились в интернет, с другой – профессионализировались создатели сетевого контента. Почти любой Telegram-канал – это маленькое, но настоящее медиа. 

Другое явление – это абсолютная медиатизация. Де-факто невозможно отличить медиа от сообщества людей. Например, современные студенческие медиа типа Doxa – это уже вполне оформленные профессиональные коллективы со своими редакциями. Или любой think tank, или университет. Это и не редакции, и не СМИ в полном смысле слова. При этом там работают целые группы людей, которые только и заняты тем, что профессионально создают контент: снимают, пишут, берут интервью, ведут Telegram-каналы и аккаунты в Facebook. 

Даже сайт какого-нибудь супермаркета можно назвать медиа: новости, информация, советы – только про продукты. Получается, что мы наблюдаем безумный рост количества профессиональных СМИ, но узкопрофильных.

Каким критериям должен соответствовать информационный ресурс, чтобы относиться к СМИ? 

Андрей Быстрицкий: Цель СМИ – сбор и распространение информации. Они отвечают на потребность общества в достоверных сведениях. Все остальные, может, и распространяют информацию, даже достоверную, но все же вместе с ней они предлагают свою точку зрения. Социальные сообщества, корпорации и т. д. хотят рассказать о своем понимании мира, своем вкладе в него, хотя бы в виде качественной колбасы. Это нормально, но это отличает их от СМИ. Грубо говоря, СМИ и журналисты зарабатывают, рассказывая правду (насколько в состоянии ее выяснить, но интенция – в добывании истины), а «не СМИ» продвигают мысли, образы, товары и т. д. Может, очень хорошие и правдивые, но интенции – другие.

Современная ситуация чем-то напоминает историю 100-летней давности, когда появилось электромагнитное вещание: тогда детекторный приемник мог собрать любой пионер. Хаотично ловились радиоволны, чуть ли не с парохода «Челюскин». Тогда и возникла идея создания общественного вещания для того, чтобы у людей был достоверный и надежный источник информации. Так появилось общественное телевидение в Великобритании. А чтобы это СМИ было независимым, все граждане должны были платить налог. Но тогда общественное вещание создало как минимум иллюзию достоверности, а может, и в самом деле добилось ее. Может ли сейчас быть что-то подобное, но в интернете? Думаю, да.  

Каким может быть современный аналог общественного телевидения? Могучим агрегатором, который собирает наиболее важные новости. И поскольку современный интернет – это имитация сложносочиненного публичного пространства, я думаю, что будет целесообразно ввести что-то наподобие интернет-гражданства или интернет-налога. Мы пользуемся огромным количеством контента из интернета, часть которого public domain*. Но тот, кто распространяет этот контент, несет расходы: оплачивает сервер, домен, услуги провайдера. То есть создавая интернет-гражданство, мы могли бы распределять интернет-налоги в том числе на оплату сайтов-агрегаторов, сертифицированных источников проверенной информации. Нужно не просто создавать СМИ, а осознавать, что мы живем в виртуальном цифровом мире. Этот мир – маклюэновская деревня с огромным количеством связей. Все со всеми свободно общаются, нет никакой цензуры, есть иерархия.  

То есть вы предлагаете забюрократизировать интернет?

Андрей Быстрицкий: Если не будет правил дорожного движения, никто никуда не проедет. Все ведь хотят иметь достоверный источник информации, в котором можно быть уверенным. Про ковид столько всего написано, причем в серьезных изданиях. Частично из-за того, что даже у ученых нет всей необходимой информации, а частично из-за того, что кто-то хочет хайпануть на злободневной теме. И, к сожалению, конкуренция в СМИ предполагает, что скорость публикации информации важнее, чем ее достоверность. Фактчекинг еще сохраняется в больших профессиональных медиа, но и они не всегда это делают.  

То есть в виртуальном мире, куда мы все переместились, необходимо воссоздать институты, существующие в мире реальном для борьбы с дезинформацией. Наши коммуникации, в том числе в результате пандемии, почти полностью ушли в искусственно созданное пространство. Хотя телеконференции были и раньше. Например, заседания клуба «Валдай» в последнее время были построены по телевизионному принципу: была студия с определенными участниками, и были удаленные эксперты. Еще в 80-е годы проводили телемосты, что способствовало резкому улучшению российско-американских отношений. То есть все эти технологии сами по себе не новы. Новое – общая включенность. И вот это виртуальный мир, параллельная реальность. Но как нам ее контролировать? Как нам там жить? Почему я за интернет-гражданство? У нас нет анонимности в реальном мире. И в мире виртуальном должны быть институты и контроль. На любом рынке есть контрольные весы с выверенной гирей.

Должны ли быть у таких институтов виртуальные границы?

Андрей Быстрицкий: Это вопрос, ответа на который я не знаю. Наша общемировая взаимозависимость растет, а уровень регулирования этой зависимости остается крайне низким. Самый свежий пример – ковид. И раньше были эпидемии, но они часто начинались и заканчивались в одном и том же месте. Но как регулировать современный взаимосвязанный мир? Думаю, что на национальном уровне регулировать интернет-коммуникацию полностью невозможно. Это должно быть сделано и на международном уровне, с универсальными правилами для всех стран. В том числе должны быть введены формы ответственности за распространение недостоверной информации, создана поддержка public domain-ресурсов. К примеру, должна ли у нас быть система оповещения о катастрофах, землетрясениях, цунами, прибытии астероида? Да. Есть ли у нас общенациональная или общемировая система предупреждения об опасности? Вроде какие-то попытки создать ее есть, но они не вызывают 100-процентного доверия и зачастую тонут среди других источников информации. Поэтому, если мы говорим об общественном вещании, это должна быть очень машинизированная агрегация новостей с элементами искусственного интеллекта.  

Как должен выглядеть этот контролирующий орган? Кто туда должен входить? 

Андрей Быстрицкий: Это может быть что-то вроде наблюдательного совета, общественного института, который следит за соблюдением правил. В виртуальном пространстве, так же как в реальной жизни, должны быть виртуальные суды, Роспотребнадзор, общие для всех средства борьбы с информационными вирусами и «багами», а также общественные источники информации, которые гарантированно дают проверенную информацию. В частности, должна быть разработана и внедрена совсем другая система измерения и оценки поведения потребителей контента. Если появится интернет-гражданство и налог на него, то это станет крайне важным вопросом. Например, я больше не смогу существовать для Google в виде 10 разных адресов. А существующая система метрик не работает адекватно. Расхождение между разными типами измерений – от пяти до десяти раз.  

По данным ФОМ, доли тех, кто доверяет и не доверяет официальной информации о ситуации с коронавирусом в России, практически совпадают – 46 и 47% соответственно. Однако если посмотреть распределение в зависимости от источника получения информации, то картина совсем другая. Среди тех кто, потребляет информацию в интернете, показатель недоверия равен 60%, а среди тех, кто использует традиционные СМИ, таких только 29%.   

Андрей Быстрицкий: В обществе сейчас – сильнейший раскол. С одной стороны, существует проблема недостаточности объективного знания, а с другой – проблема информационного хаоса. Обыватель погрузился в огромный, бушующий информационный океан без какой бы то ни было навигации. Он интуитивно цепляется за проплывающее мимо «бревно» – группу, сообщество единомышленников – и формирует для себя комфортный информационный пузырь.  

Как создать сбалансированные медиа, которые пользовались бы поддержкой относительного большинства, – сложный вопрос. И я не уверен, что это вообще возможно. В дополнение существует проблема общего знания. Казалось бы, доступной информации очень много, но при этом разделяемых хотя бы относительным большинством людей устойчивых знаний довольно мало. И ковид наглядно продемонстрировал, что из хаоса постулаты не возникают. Еще одна важная проблема, обострившаяся в пандемию, – распространение фейковых новостей.  

Эта психодемия, затравливание людей, их запутывание очень опасны. И, конечно, медиа, и маленькие, и большие, и интернет играют колоссальную роль в невротизации общества.  

Есть ли способы сдерживать тревожную для людей информацию?  

Андрей Быстрицкий: Все-таки СМИ возникли как социальный ресурс для удовлетворения потребности людей получать правдивую информацию. Но мы имеем дело с фактически отдельной социальной группой людей, которые называют себя журналистами. Мы, конечно, живем в медиатизированном мире, но, чтобы решить проблему с алармизмом, надо, во-первых, всерьез задуматься о том, как должно быть построено социальное пространство в новой коммуникационно-информационной среде, а во-вторых, заставить журналистов проверять информацию: они получают зарплату за информирование, а не за навязывание своих предрассудков. Кроме того, должны быть работающие механизмы привлечения к ответственности за распространение фейковой информации. Пока это относительно небольшие штрафы. 

Какие уроки должны вынести СМИ из текущей пандемии? 

Андрей Быстрицкий: Думаю, что в случае повторения ситуации с пандемией или какими-то другими опасностями нужно будет создать специальные институты, например что-то вроде специальных советов, комиссий и т. д. с достаточно широкими полномочиями. Вместе с представителями профессиональных СМИ, крупнейшими операторами связи и провайдерами. Поскольку пандемии и им подобные вызовы по существу – аналог войны, нужно принимать меры против дезинформации, против паникерства. А также повышать медиаграмотность потребителей контента. Учить обращать внимание на источники информации, на ссылки, сопоставлять факты. Но, так или иначе, нам надо согласиться с тем, что у нас должны возникнуть абсолютно контролируемые, стопроцентно достоверные источники информации. Такая эталонная гиря.