Валентин Кирющенков: «Государство не сможет приказать вирусу остановиться»

Я из династии врачей и пошел по стопам родных. Я думаю, для того чтобы стать хорошим медиком, нужно обладать особыми человеческими качествами, ведь высшее медицинское образование может получить любой человек, а нормально лечить могут не все. Для этого требуются самопожертвование и самоотдача, стремление к совершенству. Я отдал медицине большую часть своей жизни. В работе меня мотивируют возможность помогать людям и саморазвитие.

В начале пандемии работа сократилась, так как уменьшилось число оперируемых больных. У нас сократился плановый прием, к нам направляли только экстренных пациентов. Конечно, условия труда стали гораздо хуже. Бывали ситуации, когда пациента, больного ковидом, без обследования экстренно клали в чистую операционную, и из-за этого потом приходилось неделю ходить сдавать кровь и мазки из носа. Кроме того, многие сотрудники ходили в ковидный корпус оперировать, а потом возвращались в чистый корпус. Бывало, что с собой в чистый корпус они приносили ковид, так как были еще неизвестны результаты их ПЦР-тестов. 

В таких случаях верх берет коллегиальность, этих сотрудников никто не выгонял из ординаторской, хотя риск заразиться, конечно, повышался. В то же время зарплаты снизились процентов на 30, поскольку ковидный корпус забрал на себя большую часть финансирования. Мне предлагали пойти работать в «красную» зону, но на тот момент моя супруга была беременна, а потом у нас появился маленький ребенок. Я бы с удовольствием пошел, но мне нужно было быть с семьей и думать о ее безопасности.

Я работал в чистой зоне, там люди очень боялись заразиться и не все соглашались идти на операционный стол. Некоторые боялись госпитализироваться и даже лежать в палатах, несмотря на то что находились в чистой зоне. 

В коронавирусном отделении вообще по началу случались интересные ситуации. Мы частенько наблюдали, как некоторые молодые пациенты, насмотревшись на тяжелых больных, пытались сбежать, а за ними по территории бегали полицейские. Еще бывали неприятные случаи, когда отделение внезапно закрывалось на мойку, потому что у больного при поступлении результат ПЦР приходил отрицательный, а при повторном анализе обнаруживался ковид. 

Мне приходилось лечить и оперировать ковидных больных. Это непросто, потому что неопределенность сохраняется до сих пор, несмотря на то что за это время были выработаны какие-то алгоритмы лечения. В любом случае каждый больной, поступающий с диагнозом «ковид» и сопутствующими заболеваниями, уникален, и к нему многие методологические рекомендации просто неприменимы. Тем не менее, к сожалению, эти рекомендации у нас утверждены, и, когда мы начинаем лечить такого больного, нам приходится руководствоваться только ими, даже несмотря на их несовершенство. 

Сейчас налаживается какая-то положительная динамика. Некоторый опыт в лечении уже накоплен, его эффективность выше, чем раньше. Однако не все меры одинаково хороши. Например, эффективность эпидемиологических режимов очень условная. Я не совсем понимаю, зачем закрывают рестораны и кинотеатры, ведь утром в метро люди едут на работу. Вместо решения проблемы происходит ее «затыкание», наше руководство пытается что-то делать, но вспышки все равно происходят, много людей заражается и умирает от ковида. Мне кажется, что перспективы тут чисто эволюционные, то есть в конечном счете мы все переболеем или привьемся. Государство не сможет приказать вирусу остановиться. 

На самом деле мы много чем болеем и с чем справляемся. Например, в детстве мы болеем ветрянкой или гепатитом А. Потом наступает иммунизация. Мы можем сделать прививку от гепатита В, которая будет действовать. С ковидом та же история, и со временем организм выработает иммунитет, будет происходить самоиммунизация, то есть мы будем воспринимать вирус как знакомый нападающий агент. Таким образом, будем болеть им меньше и легче.

Третья волна не так сильно отразилась на моей работе, потому что она была короткой. Кроме того, не было жестких ограничений, как в марте или осенью 2020 года. На самом деле, ситуация стала проще. Сейчас нет таких строгих режимов изоляции и пропускной системы. Многие вернулись к нормальному рабочему ритму. Финансирование, однако, осталось на том же уровне. Тем не менее объем работы периодически увеличивается, поскольку многие учреждения во время очередной вспышки не принимают плановых больных, а те учреждения, которые продолжают это делать, получают большую нагрузку, и операционный день становится гораздо дольше.

Сейчас часто говорят, что медики – герои. Мне кажется, что так говорить не следует, ведь врачи просто выполняют свою работу, как спасатели и пожарные. Любого врача можно назвать героем, если он вылечил кого-то, помог другому человеку. Настоящим героизмом будет придумать какое-то лечение от ковида или методические рекомендации, которые позволят эффективно лечить больных в очередную вспышку пандемии. Внимание общественности, которое сейчас обращено к медикам, меня никогда не интересовало. В медиа любая вещь может быть освещена и сказана так, как это кому-то удобно или выгодно, поэтому лишнее внимание с их стороны мне не нужно. Самое главное, чтобы государство обращало внимание на медиков. У врачей должны быть нормальный соцпакет, более высокая зарплата, чтобы им не приходилось думать еще и о том, чтобы работать дополнительно. 

Хотелось бы верить, что, когда пандемия закончится, что-то поменяется. Коронавирус пройдет, а другие болезни – онкология, гипертоническая болезнь, инфаркты, инсульты – никуда не денутся. Проблемы, с которыми мы сталкивались раньше, останутся. Пандемия стала квадратным колесом для нашего велосипеда. Когда она закончится, колесо не станет снова круглым, оно будет овальным, и мы будем дальше ковылять. Будут какие-то новые методички, какие-то новые рекомендации, но я, имея опыт работы и зная наше государство, не думаю, что что-то изменится глобально.