Затяжная пандемия и социальная (не)активность россиян

По прошествии почти двух лет пандемия коронавируса по-прежнему вынуждает многих людей сокращать свою социальную активность. Несмотря на очевидную усталость от затянувшихся ограничений, они не спешат возвращаться к доковидному режиму взаимодействия с окружающим миром. В качестве индикаторов взаимодействия в режиме офлайн мы задавали вопросы о частоте контактов с друзьями и знакомыми, с пожилыми родственниками, а также о частоте посещения общественных мест. Как показывают данные опросов, проведенных в апреле, июле и декабре 2021 года, интенсивность контактов лицом к лицу меняется незначительно.

Похоже, что сокращение живого общения и посещения общественных мест постепенно входит в привычку, которая закрепляется не только за счет сдвига внутренних установок, но и воздействием извне в виде периодически возобновляемых ограничений на перемещения. Нельзя исключать и фактор времени: точка отсчета, содержащаяся в формулировке – «до пандемии», – с каждой новой волной становится все дальше, соответственно, людям все сложнее вспоминать, как именно было раньше, прошлый опыт может обрастать ностальгическими коннотациями, в духе «старых добрых времен», когда и трава была зеленее, и социальная жизнь била ключом. Это тоже может подталкивать людей чаще выбирать ответ «реже», оценивая текущую частоту встреч и вылазок в публичные места, даже если в объективной плоскости снижение интенсивности не столь уж заметно.

На посещении различных общественных мест текущая обстановка сказывается с разной интенсивностью. Первостепенное значение здесь имеет, пожалуй, то, насколько важна та или иная активность в системе приоритетов человека. Например, доля посетителей магазинов, рынков, торговых центров на протяжении всего времени наблюдения предсказуемо остается самой высокой и практически неизменной (в декабре 2021 года 78% респондентов сообщили, что посещали магазины и рынки в последние две-три недели). При этом в кинотеатры люди стали ходить ощутимо реже: в декабре 7% ходили смотреть кино в последние две-три недели, что на 5 п. п. меньше, чем в апреле. Доля посетителей кафе, ресторанов тоже уменьшилась: с 18% в апреле до 15% в декабре. На те же 3 п. п. снизилось число тех, кто посещал спортивные залы, фитнес-центры и бассейны. Можно предположить, что тут сказалась не только (а может, и не столько) обеспокоенность людей эпидемиологической обстановкой, но и введенные во многих регионах ограничения на посещение общественных мест.

Практически не изменились доли посетителей театров, концертных залов, музеев и галерей, но они изначально были настолько малы, что можно выдвинуть гипотезу, что культурный досуг в пандемические времена выбирают лишь самые преданные ценители, которых на пути к искусству мало что остановит, будь то ухудшение статистики заболеваний или сопутствующие ему дополнительные ограничения для посетителей. Плюс где-то в периоды наиболее строгих ограничений музеи и театры оставались открытыми для посещения на фоне закрытия кафе, кинотеатров и фитнес-центров.

Лишь в медицинские учреждения с апреля по декабрь 2021 года стало ходить больше людей: в апреле таких было 38%, в декабре – 42%. Здесь стоит сделать оговорку: безусловно, больницы, амбулатории и поликлиники значительно выбиваются из общего перечня общественных мест, предложенного респондентам. Их посещение, во-первых, чаще является вопросом необходимости, а во-вторых, уровень развития телемедицины в стране очень далек от того момента, когда можно будет отказаться от живого посещения врача в пользу альтернативных вариантов, тогда как доставка продуктов, вещей и еды, тренировки и экскурсии в режиме онлайн все прочнее входят в нашу жизнь. Возвращаясь к увеличению числа людей, посещавших медучреждения в последние две-три недели: возможно, свои коррективы вносит время проведения опросов, поскольку на декабрь приходится вспышка сезонных заболеваний, либо же, «привыкнув» к коронавирусу, люди наконец вспоминают и об иных проблемах со здоровьем.

В материале «Показатели социальной активности спустя год после начала пандемии в России» мы говорили о том, что вопрос ограничения социальной активности наиболее остро стоял для жителей столицы: именно москвичи чаще отказывались от личных встреч и сокращали посещение общественных мест. По прошествии восьми месяцев жители Москвы по-прежнему реже, чем по выборке в среднем, видятся с друзьями и знакомыми. А вот что касается частоты встреч с пожилыми родственниками и посещения общественных мест, то здесь все больше москвичей постепенно возвращаются к допандемическому режиму.

В условиях мегаполиса и раньше было сложнее согласовать графики для личных дружеских встреч, чем в менее крупных населенных пунктах, а пандемия стала дополнительным ограничивающим фактором. Судя по всему, спустя время, когда люди устали от необходимости держаться заданных коронавирусом рамок, они продолжают избегать встреч в офлайне уже не столько из-за реальных опасений заразиться (иначе бы логичным было по-прежнему ограничивать любые контакты с внешним миром), сколько из-за того, что в этой плоскости начали происходить реальные ценностные сдвиги. Иными словами, рвется там, где тонко: москвичам на фоне пандемии оказалось проще отказаться от встреч с друзьями, тогда как встречи с пожилыми родственниками в большей степени обусловлены моральными обязательствами, а посещение общественных мест пока еще играет структурообразующую роль в жизни современного человека.

И еще одно интересное наблюдение: если в апрельском и июльском замерах люди, сделавшие прививку от коронавируса, отличались большей осторожностью – среди них было больше, чем в среднем, тех, кто стал реже видеться с друзьями и знакомыми, – то к декабрю такая зависимость пропала, ответы привившихся приблизились к средним значениям по выборке. Аналогичную ситуацию мы можем наблюдать и на примере вопроса о частоте посещения общественных мест.

Объяснить такие изменения можно тем, что на более ранних этапах с большей готовностью вакцинировались люди, которые видели в ковиде реальную угрозу, в связи с чем предпринимали и другие шаги, чтобы обезопасить себя, в том числе ограничивали интенсивность живого общения и посещения общественных мест. По мере нарастания темпов вакцинации люди чаще принимали решение сделать прививку не столько из-за боязни заразиться, сколько из-за опасений иного рода: подвергнуться тем или иным внешним санкциям или испытать ограничения и неудобства в передвижении. Иными словами, чем больше вакцинированных людей, тем сложнее назвать отличительной чертой этой группы какую-то особую эпидемиологическую сознательность – да и в целом, говорить о каких-либо специфических чертах на таком широком массиве уже не приходится.

Впрочем, нельзя не отметить, что в группе тех, кто на момент опроса начал, но не успел завершить схему вакцинации, показатели социальной активности заметно ниже, чем у вакцинированных и населения в целом. Очевидно, в этом переходном состоянии люди чувствуют себя более уязвимо: тут и риск развития осложнений после первой дозы вакцины, и отсутствие чувства защищенности из-за незавершенности процесса, и общая ангажированность угрозой заболевания в силу прохождения процедуры вакцинации. Такое переходное состояние, очевидно, способствует повышению тревожности людей и большей осторожности во взаимодействии с окружающими.

_______________

Источник данных

Телефонные опросы населения РФ 18 лет и старше. Сроки проведения: 1–4 апреля, 8–11 июля и 2–5 декабря 2021 года. Ежедневно опрашивались 300 респондентов. Расчет делался по суммарной выборке за четыре дня опроса, итоговый объем выборки – 1200 респондентов.